— Так, хватит, давайте выбираться отсюда. Кто знает, где здесь черный ход?

— Под лестницей — ответил все еще розовый от смущения виновник всеобщего веселья.

— Валентин, накинь на нас какую-нибудь иллюзию и пошли. И оставь иллюзию моего трупа на кровати в спальне. Если первыми сюда войдут обычные люди, паника нам пригодится.

— Я могу накрыть нас невидимостью на выходе — вызвался Ивор.

— «Мудрое решение. Соглашайтесь ваше высочество, теневые маги — мастера иллюзий».

— Ладно, но сначала — клятва верности и клятва силы.

— Ну наконец-то! Я уже начал опасаться, что ваше бесстрашие граничит с безрассудством! — ухмыльнулся Ивор.

Клятвы были принесены и через полчаса мы покинули город.

— «Ивор, что станет делать твой учитель, когда узнает, что ты сбежал?» — спросил Ферэйн.

— Попытается меня вернуть, разумеется. Я уже сбегал от него. Он тогда дотянулся до меня через какую-то из моих вещей, заблокировал магию и заставил ползти назад на карачках. Помнится, руки с коленями я тогда ободрал до костей. Чтобы устроить мне такое наказание, учителю не потребовалось даже из дома выходить.

— Почему ты не предупредил меня? Мы могли бы спалить его берлогу. Тогда точно не осталось бы никаких вещей, через которые он мог бы до тебя добраться! — возмутилась я.

— А их и так не осталось. Я собирался бежать повторно. Все нужное прикопал в лесу, остальное сжег. Я планировал уйти сегодня, когда Эскиус будет занят, но он усадил за работу меня.

— А ты думаешь, пряди твоих волос на особый случай он не припас?

— Сложно утаить что-либо от человека, живущего с тобой под одной крышей. Я знаю, где волосы и подменил их на чужие.

— «А разве он не знает твоего имени, данного при посвящении?»

— Не знает. Он не проводил меня через посвящение. Боялся, что мои силы возрастут, и тогда ему со мной не справиться.

— Значит то, что ты можешь сейчас … — я потрясенно умолкла на середине фразы.

— Да, это далеко не полные мои возможности.

— Кто из вас может провести ритуал посвящения для мосье Талеза? — спросила, обводя взглядом эльфов.

— Я могу, — вызвался Валентин — но нужно подходящее время, место и несколько дней на подготовку.

— У нас их нет. Значит ты Валентин, проведешь Ивора через ритуал посвящения в столице. Ферэйн, присмотришь за мосье Талезом, на случай, если к нему вдруг потянется его учитель.

— «Слушаюсь госпожа. Но если станет выбор кого спасать, я выберу вас».

— Значит, быть посему — ответила, не дав телохранителю начать спор, которого он хотел — Ивор, если хочешь жить, не отходи от меня ни на шаг.

— Да миледи.

Перехватила вспыхнувший янтарным пламенем взгляд Валентина. Маг, придирчиво щурился, по-новому разглядывая Ивора.

— «Из всех путей, ведущих к сердцу женщины жалость — самый короткий!» — с пафосом провозгласил волк, и я знала, что кроме меня этого никто не слышал.

— «Но не к моему сердцу, Фер» — мысленно отозвалась я.

— «В последнее время я все чаще убеждаюсь в обратном. Аврора, Валентин, Ивор… ты возишься с каждым, кого жалеешь» — возразил эльф.

— «Ты забыл, что тебя я тоже взяла с собой из сострадания. Пообещай, что разнимешь мальчиков, если они подерутся».

— «Непременно. Кстати говоря, Ивор считает тебя красивой. Ему нравятся твои…»

— «Не продолжай!» — предупредила я — «Знать не желаю!»

— «Глаза. Я хотел сказать глаза, в самом деле…» — оправдывался волк и вдруг самодовольно ухмыльнулся во всю зубастую пасть — «Кстати говоря, я с ним полностью согласен. Глаза у тебя все время меняются, в них становится больше то голубого, то зеленого оттенка, как морская вода у разных берегов…» — задумчиво склонив голову на бок, сказал волк, глядя мне в лицо.

С мысленным стоном откинулась головой на спинку сиденья и, зажмурившись, взмолилась:

— «Хватит!»

Ферэйн рассмеялся.

— «Ну надо же! Оказывается, после пяти лет в волчьей шкуре, я не утратил способности делать комплименты! Надо поупражняться еще!»

— «Лучше замолчи, не то…»

— «Но почему? Так я могу почувствовать себя человеком! То есть эльфом…»

Я мысленно рассмеялась.

— «Прибереги свои любезности для придворных дам».

— «Но там же я буду вообще собакой-инкогнито…»

Я рассмеялась уже вслух, не смогла удержаться. А потом горько улыбнулась, покачав головой: