Стой, ненормальная, спасайся, беги, прячься.

Эта мысль пульсировала в голове, с каждой секундой разрастаясь в размерах и заполняя все внутри, отчего мозгу грозило вот-вот взорваться в черепной коробке.

Шаг за шагом я спускалась навстречу своей судьбе и понимала, что сегодня я точно живу последний день, сегодня я закончу свое существование в этом мире и возможно вернусь в другой, более благоприятный для слабых особ. Матерь Божья... Живот скрутило мгновенно, и я больше не смогла сделать и шагу, согнулась пополам, и меня вывернуло наизнанку прямо на лестнице. Голова закружилась, и в глазах стало темно, как я при этом не свалилась с лестницы, не могла понять. Когда рвотные позывы прекратились, я села на порожек и привалилась к прохладной стене. Зажмурилась и задышала часто носом, прогоняя приступ паники, но когда открыла глаза, поняла, что это не помогло. Я сидела, вслушиваясь в отдаленный гул голосов и тихую музыку, что доносились до моих ушей из гостиной. Я даже боялась представить, что там может происходить, да только от одной мысли, что дома Элат, меня прошиб холодный пот, и на коже выступила липкая испарина. Спустя секунду я поняла, что я вся дрожу, а в непутевую голову, просветлевшую после рвоты, вдруг вклинилась мысль, что проскользнула до этого: надо бежать. Точно, я спрячусь, правда, не знаю, где, но я обязательно найду это место. Я не готова умирать смертью истерзанной жертвы. Пусть меня лучше убьют, но по крайней мере это будет быстро и без мучений.

Я, сидя на попе, сползла с оставшихся ступенек и даже сделала несколько уверенных шагов в сторону двери, когда неожиданно меня привлек насмешливый голос Алея. Что? Я застыла на месте камнем. Не может этого быть? Сердце затрепыхалось внутри так быстро, что трудно стало дышать. Я чуть попятилась, сделала первый шаг в сторону гостиной. Разум бушевал. Он посылал всевозможные импульсы в мои конечности, несколько раз я даже сделала попытку остановиться, пойти у него на поводу, но тут же в игру вступило сердце. Оно не позволяло дернуться в сторону двери и выскочить наружу. Оно заставляло сделать безумный шаг, который в последствие может стоить мне жизни. Но перекатистый смех Алея продолжал теребить мой слух, и у меня от этого нервно щекотало под ложечкой. Крадущимися шагами подхожу ближе к двери и припадаю к узкой щели. От увиденного перехватывает дыхание, и я, чтобы сдержать рвущийся наружу болезненный стон, затыкаю рот ладонью.

В гостиной творилась полная вакханалия. Посреди комнаты, напоминавшей бассейн, стояла огромная емкость с водой, в которой плескались голые девицы, а их лапали загорелые накачанные мужики, пытаясь при этом ухватиться за самые интимные места. На то, что со всех сторон слышались томные вздохи и протяжные постанывания, я не обращала внимания, и так понятно, что там происходило. Лишь скользнув взглядом в правую сторону, я увидела, как обнаженные девицы, словно оседлав коней, скачут на мужчинах, в такт их движениям колышутся и их бюсты, вверх-вниз, вверх-вниз. Но не это меня привело в ступор и шок, нет. Средь всей этой оргии мой взгляд безошибочно выцепил белокурую голову парня и совсем юную девушку, худое голое тело которой устроилось между его ног. Она кошкой ластилась к его бедрам, будто выпрашивая ласку. Не хватало только одного: мурчащего звука. А может, он и был, только я ничего не слышала. Давление скакануло так резко, что уши заложило. Мне бы идти, бежать, но я продолжала стоять и наблюдать всю эту картину. Не проходит и минуты, как тонкая кисть с длинными пальцами пробегаются по его ногам вверх к паху, она поднимает голову к Алею и, улыбаясь, сладострастно обхватывает его пенис, склонив голову, подносит к губам. Парень откидывает голову на мягкую спинку кресла и закрывает глаза. На его лице маска безмятежности и покоя, а я чувствую, как лицо мое искажается болью, как мышцы судорогой сводит, и хочется взвыть на весь дом. Опускаю взгляд на голову этой шлюшки, и злость вспыхивает мгновенно. Ее башка, словно поршень, двигается вверх-вниз на члене Алея, и я почему до сих пор продолжаю стоять и смотреть на это, стоять и смотреть. Ревность ядовитой стрелой пробила грудь и вонзилась в сердце, впрыскивая отравленный эликсир прямо внутрь. Я отлепилась от узкой щели тогда, когда ноги подкосились, и я не смогла уже стоять без посторонней помощи. Спасибо, что стены всегда оказываются там, где надо, и всегда готовы помочь и подставить свое «плечо». Прижавшись спиной к стене, я не смогла сдержать слезы обиды, потому что душили они меня. Грудная клетка то поднималась, то тяжело опадала, не давая сделать вдох полной грудью.

Мне надо двигаться, а не то задохнусь.

Отлепляюсь от стены, словно плохо приклеенный лист обоев. Плетусь к выходу, и мне сегодня сопутствует удача, по пути не вижу ни одного человека, слуги. Наверное, все по норам своим сидят и молятся богам небесным, чтобы попойка Принца прошла для них без происшествий.

Ночная прохлада обдает меня с ног до головы, когда выхожу на улицу. Плотно прикрываю входную дверь за спиной. Холодный ветер треплет одежду, забираясь в прорези туники, окутывает колким ознобом и без того трясущееся тело. Обхватываю плечи руками и, больше не задумываясь о будущем, быстрыми шагами выхожу за ворота, не оглядываясь назад.

Глава 20

Обида. Боль. Одиночество.

Все эти чувства рвали меня изнутри. Гонимая чувствами, выйдя за забор, я сразу прибавила шагу, повернув в противоположную сторону от той дороги, по которой мы с Алеем утром шли на площадь. Колкие песчинки засыпались в открытые носы сандалий, впиваясь в кожу, словно битое на мелкие осколки стекло. Глаза застилали слезы. От досады, что весь мир против меня, я искусала с внутренней стороны всю щеку, терзая ни в чем не повинную мягкую плоть.

— Мерзавец, как же он мог! Я же ему доверяла. А он так поступил. Да он же предал меня, — тихо возмущалась я себе под нос и продолжала идти, даже не заботясь о том, что нужно бы запомнить дорогу.

Когда проходила мимо одного из домов, мне в спину ударил громкий лай собаки, и я, вздрогнув от неожиданности всем телом, прибавила шагу. Вытерев от влаги глаза, я оглянулась по сторонам. Дома, дома, дома. Ничего нет путевого. Ни парка тебе, ни лесочка, ни-че-го, где бы можно было укрыться от преследования.

Матерь Божья. Только сейчас я осознала всю глупость и тупость данной ситуации. Хлопнула себя по бедрами. Пусто. В карманах ни гроша. Мне даже ночлег не на что снять. Я действительно безмозглая дурочка. Как могла так опрометчиво поступить? Надо было хотя бы украшения взять, которые мне подарил Элат, да и браслет Алея, думаю, подошел бы. Фибула. Точно. Я дотронулась рукой до плеча и, почувствовав тяжелую брошь, с облегчением выдохнула. На первое время должно хватить тех денег, которые можно выручить с ее продажи. Немного повеселев, я свернула в одну из многочисленных улиц, застроенную многоэтажками. Напоследок выглянула из-за угла, чтобы убедиться в том, что позади меня никого нет. Частный сектор с домами-коттеджами остался позади, именно отсюда и начиналась городская зона. Повернувшись к улице, в темноте больше напоминающей кишку, я продолжила путь.

Мне до сих пор не верилось, что все складывается так гладко. Неужели судьба решила вознаградить меня за все трудности, и я смогу начать новую жизнь? Пусть и не легкую, что скорее всего, но она не будет состоять только из того, чтобы быть всегда униженной и изнасилованной не только Элатом, но и теми людьми, которым он разрешит. Возможно, мне стоит пересидеть несколько дней в какой-нибудь харчевне. Подождать, когда меня перестанут искать, а уже потом пристроиться в ближайший Храм или монастырь работницей, а еще лучше, монашкой. Там по месту уже можно будет и разобраться. Я так размечталась о своем будущем, что не заметила, как передо мной нарисовалась парочка влюбленных, выхваченная потоком света, что падал из открытой двери. Они громко целовались и смеялись, перебрасываясь друг с другом какими-то фразочками. Я не стала прислушиваться, чуть сторонясь, прошла дальше и еле увернулась от дерущихся мужчин, кубарем вывалившихся из этих же дверей. Мельком глянула внутрь и поняла, что это бар. Ускорила шаг, потому что это точно было не то место, где стоит задерживаться молоденькой девочке хоть на секунду. Я шла так быстро, что дыхание начало сбиваться. И тут я ощутила позади постороннее присутствие. Я даже оборачиваться не стала, потому что кожей почувствовала этот тяжелый, пронизывающий стальными лезвиями взгляд. Коленки свело от страха, но я, превозмогая это состояние никчемности, цепляясь за влажные от ночной прохлады каменные стены, продолжала идти вперед. Паника захлестнула с головой тогда, когда до ушей донеслись стремительно приближающиеся твердые шаги. В горле заклокотало, и я кинула последние силы на то, чтобы оторваться от преследователя, бросилась бежать.

В конце улицы увидела свет и от радости чуть не завизжала. Я уже не бежала, а летела, словно соколица, вперед. От переполняющего чувства облегчения я потеряла связь с реальностью. И как потом оказалось, это было роковой ошибкой для меня.

Глухой удар по затылку, и я лечу вперед, бороздя выставленными вперед руками мощенную дорогу. Ладони мгновенно начинает саднить от порезов об острые края камней.

— Бл-я-я-ядь! — ору во всю глотку и пытаюсь хоть как-то сгруппироваться, чтобы уменьшить увечья.