Здравый смысл подсказывал: не учтут, обозлятся еще сильнее. Яга уже и так ее видеть не может.

Воспоминание о пироге, совсем недавно — такой восхитительном, оставило во рту горький привкус, а уютное шале теперь наводило на мысли о пряничном домике — ловушке для инфантильных доверчивых идиоток.

"Неужели все настолько плохо?! Ой. Снова вслух!"

— Да, вслух, — невесело усмехнулся Лукиан Иванович. — И — да, все плохо. Что вы знаете о хтонических чудовищах, Анна?

Сказать, что вопрос был неожиданный — не сказать ничего.

— Ничего не знаю! — призналась Аня и мысленно поздравила себя: "Хотя бы в этом была честна."

— Одно из них — перед вами, — вздохнул директор.

Аня растерянно оглядывалась по сторонам. Кот при упоминании чудовищ оторвался от миски с кормом, скорчил обиженную гримасу и замотал головой, мол: на меня не смотри, я — сокровище, а не чудовище. Ярослава Григорьевна невозмутимо заваривала чай, Константин гремел содержимым холодильника, Марина стояла рядом с видом сурового диетолога: "Только посмей выбрать что-то вредное, дорогой!" Помедлив, Аня плюнула на вежливость и обвиняюще ткнула пальцем:

— Она!

— Ммм? — доктор Коновалова отложила прихватку. Ее взгляд не предвещал ничего хорошего даже более, чем обычно. — Что значит она?

Лукиан Иванович покачал головой.

— Тогда он? Или они оба?

Пара у холодильника престала отнимать друг у друга банку с корнишонами и слаженно обернулась к Ане.

— Что ты имеешь в виду, нахалка эдакая?! — возмутилась Марина.

— Я не понимаю, — Аня жалобно посмотрела на директора. — Если не они, не кот, и не я — тогда кто?

— Ишь, ты! — Ярослава Григорьевна отпила чаю и усмехнулась. — Покорил ты девичье сердце, Лишенько. На тебя она и секунды не думала.

— В определенном смысле Анна права, — сухо ответил директор. — Здесь, сейчас присутствует половина чудовища. Второй половиной является Верлиока, — он повернулся к Ане. — Понимаете?

Она подозревала это, но не ожидала, что будет настолько неприятно. Что ж, по крайней мере, стало понятным сходство: прожившие долгое время вместе делаются похожими.

— Понимаю, — кивнула Аня, надеясь, что голос звучит безразлично. — Эта древняя зверюга — ваша жена.

Кот поперхнулся кормом. Константин под шумок стянул было огурец из банки, но от слов Ани утратил бдительность, и Марина отобрала добычу. Лукиан Иванович страдальчески закатил глаз, а доктор Коновалова захохотала. Громко, злорадно, не считаясь ни с кем.

— Прекратите смеяться! — удивив саму себя, рявкнула Аня. — Я запуталась в этой сказочной "Самтыбарбаре", у меня больше нет вариантов!

– Мы с ней были единое целое. Буквально единое, — буднично пояснил Лихо, словно рассказывал о чем-то донельзя банальном, а не о древнем чудовище. — Потом тварь решила избавиться от бесполезных с ее точки зрения качеств, и нас стало двое. Но жизнь не стоит на месте, люди меняются к лучшему, их все труднее спровоцировать на бессмысленную жестокость. Из-за этого Верлиока слабеет. Ей нужен я, чтобы восстановить силы. Разумеется, я отверг ее предложение вернуться к первоначальной форме. Но здравый смысл не то качество, которое тварь оставила себе. Она не остановится, пока не получит желаемое, или пока ее кто-то не остановит. Я могу многое, но никогда не нападаю первым, это не просто этикет — моя суть. Если Верлиока преуспеет, я перестану существовать.

"Не перестанешь! Как говорится, только не в мою смену. Сейчас я сознаюсь, и пусть бьют, зато у меня есть план цитадели врага, вот!"

Аня глубоко вздохнула, открыла рот…

…и слова не смогла вставить, потому что коллеги заговорили хором. Даже кот внес свою лепту возмущенным мяуканьем. Из потока фраз Аня вынесла, что Лихо в беде никто не бросит, Верлиока может катиться в болото, и что она не на тех напала.

"Никогда бы не подумала, что нелюди могут быть настолько дружными. Какие они молодцы!" — обрадовалась было Аня, но Ярослава Григорьевна уничтожила ее веру в бескорыстную нечисть:

— Тихо! Разумеется, надо дать ей отпор, ведь в противном случае мы все под угрозой. Кто знает, на что эта тварь станет способна.

— А ведь этого могло бы не быть, — язвительно заметил Лихо. — если бы кое-кто не ушел в осенний отрыв. Уверен: именно тогда она меня и почуяла.

Существовала очень тонкая грань между Лукианом — Лихо и Лукианом — директором. Аня в который раз отметила: он не перевоплощается, как остальные, просто делается ощутимо опаснее. От недовольного Лихо прямо-таки веяло древней потусторонней жутью. Что ж, теперь она знала про чудовище, больше не удивлялась, и очень, очень хотела бы ничего не знать.

— В отрыве тоже я виновата? — убитым голосом поинтересовалась Аня, машинально покосившись на дверь. Между ней и дверью был кот. Она догадывалась, что ласковый Мурлыка сделает с потенциальным врагом: уже не раз видела останки 3D-животных.

— Нет, Анна, — покачал головой директор. — Часовню точно развалили не вы.

Аня снова глубоко вздохнула:

— Лукиан Иванович, я должна вам…

— Да замолчи наконец, балаболка! Знай свое место! — прикрикнула на нее Яга. Она обрела свою истинную внешность, оглядела себя и махнула рукой. — Какой прок теперь притворяться! — Зеленый брючный костюм сменило мешковатое бурое платье, а лиловая косынка оказалась на голове. Из-под косынки торчали неопрятные серые пряди. Марина взглянула на Ягу неприязненно. Она явно не желала менять брендовый костюмчик на что-то древнее.