Все волнующие мотыльки, рожденные бесстыжим поцелуем декана, превратились в острые осколки льда. Адалин отклонилась и предостерегающе прижала к его губам пальцы. Красивые глаза дрогнули тенями, Венсенн выпрямился, осторожно убирая ее руку.

— Ты сняла кольцо… — отстраненно-встревоженно проронил он, отпуская из пальцев ладонь. Такой очаровательный, такой отточено прекрасный.

Интересно, так он и использовал магию обольщения инкубов? Для него это наверняка так же естественно, как дышать. Адель скользнула взглядом по ангельскому лицу, по взволнованным глазам. И вдруг осознала, насколько ей все равно, что он задумал, даже, если это мировой заговор. Какой бы его цель ни была, она вряд ли касалась ее самой, скорее, семьи Солан и отца. А значит, не изменится ничего, даже, если узнает.

— Его уничтожил отец.

Венсенн на миг удивленно прищурился:

— Так ты сказала ему.

— Мне пришлось.

Маг отступил и оперся ладонями на шершавый камень. В нем будто что-то погасло, непритворная досада усталостью отразилась на лице.

— Может, поговорим в более уютном месте? Я заказал столик…

Порывистый ветер гнал редких студентов прочь с моста, под своды Академии. Листья с шуршанием прокатывались по вытертым камням, кроны шумели в лесу внизу, беспокойно трепетали, как море. Темное небо заволокли серые облака, возможно, прольются дождем позднее.

— Нет, — эхом отозвалась Адель.

Сен не сдвинулся с места, напряженно вглядываясь в надвигающуюся ночь. Внешне он казался спокойным, но его гложило случившееся.

— Я понимаю. Теперь понимаю, почему ты не говорила со мной неделю. Но во имя Тьмы, Адель, пойми и ты, что у меня не было другого выбора.

Она сложила на груди руки и сверкнула глазами:

— У тебя был выбор этого не делать вовсе. Меня устраивали наши отношения, и я не ждала никаких серьезных шагов, мне не нужна была помолвка.

— Что, если она нужна была мне? — Сен резко повернулся.

— С фальшивым кольцом? Для чего, интересно?

Он дернул головой, как от пощечины:

— Я бы заменил его со временем на настоящее, как только получу перстень обратно. Но сейчас я не могу его забрать.

— У Софоров, — подсказала девушка. Венсенн странно посмотрел на нее.

— Именно. Я не могу отдать тебе настоящее кольцо, как и не могу тебя потерять. Адалин, боги темнейшие, я ведь просил тебя остаться, — в его голосе слышалась почти мольба. — Это сумасшедшее место небезопасно, а от оскорбленного Датура можно было ожидать любой мести. Я хотел лишь защитить тебя. — Он отчаянно перехватил ее руку, но в этом не было ничего театрального, он словно пытался достучаться до нее. — Я вложил в это кольцо свою кровь и магию, лишь бы защитить тебя. Я люблю тебя.

— А я? Я любила тебя, или это просто чары?

Венсенн прищурился:

— Каждый из нас пользуется тем, что даровала Тьма, каждый. Ни один темный маг в своем уме не откажется от своего преимущества. А я… просто укрепил нашу связь. Ты просто не понимаешь, насколько это важно для меня. Насколько ты важна для меня. И это не изменится, Адель.

Адалин прислушивалась к себе и не ощущала к Сену совершенно ничего. Даже его отчаянные слова отзывались тишиной. Внутри разрасталась пустота. И отчаянно пытаясь вспомнить восхитительную влюбленность, которую испытывала раньше, она только снова и снова наталкивалась на обрывки памяти, не более того. Она аккуратно высвободила ладонь из его руки и мягко положила ее на холодную щеку мага, а затем нежно коснулась его волос. Чтобы в следующую минуту осторожно намотать на палец тонкую светлую прядь и резко вырвать ее.

— Нофара дельмаль нессура, — проговорила ведьма, пока Сен вопрошал, какого черта она творит, и прядка огненной змейкой растаяла на ее пальце. Адель отряхнула ладони от белесого пахучего пепла. — Не кровь, конечно, но тоже сойдет.

— Это лишние предосторожности. Я бы никогда не причинил тебе вреда, — Венсенн раздраженно наклонился к ней. — Но, если это так важно, — он снова перехватил ее ладонь, развернул к себе и сжал кулак над центром. Свежая кровь успевала остывать на ветру даже до того, как касалась ее кожи. — Надеюсь, этого будет достаточно.

Адалин хмыкнула, подняла ладонь и снова прошептала заклятие. Лужица крови вспыхнула пламенем и исчезла. Он стоял прямо, ожидая, что она поверит. Но девушка поежилась на ветру, убрала руки в карманы и отвернулась.

— Прощайте, лорд Седум.

— Адель… — разочарованно протянул он, но девушка не оглянулась.

Даже, когда она скрылась за дверями, маг остался на мосту. Чувство полного краха обездвижило его. Венсенн закрыл глаза, подставляя лицо ветру. Но даже этот холод не остужал разливающийся горький жар внутри. Он не мог сейчас противостоять Амаль, связанный кольцом и чарами, но ведь действительно делал все, что мог, лишь бы сохранить ее жизнь, уберечь от Софоров. Он действительно любил ее. Жаль, что теперь она не верит.

Новый обрывок мысли заставил открыть глаза и выпрямиться. Она не верит! А его магия обольщения больше не действует. Но это не просто магия, ее так просто не заглушишь… Сен с сомнением посмотрел на Академию, как будто та могла бы дать ответ.

В свете голубоватых магических огней, плававших в воздухе, густо кружили пылинки. Арман стоял возле стены, скептически глядя на чердачные завалы, среди которых застыл Лоран. Вид у демонолога был исключительно медитативный и уверенный. Чуть разведя руки, он с закрытыми глазами тихо повторял заклинание, и в углах, куда не доставал свет огней, змеями извивались хищные тени. Они скользили по коробкам, ящикам и грудам старого хлама, ворошили его, шурша и перешептываясь на грани слышимости. Где-то взвизгнула мышь или крыса, и смолкла.