Я уже стояла перед Ренрихом, сжимая свою кружку так, что она вот-вот должна была лопнуть. Мужчина вздохнул, тоже поднялся. Подобрал плед, который сполз с меня в снег. Аккуратно укутал меня снова.

— Просто не хотел тебя расстраивать. В том неполноценном мире, который связан с прологом, я говорил кое-с-кем. Манера речи оказалась запоминающаяся. Вот и все. Надо было сказать сразу. Только зря напугал.

Я с тревогой вглядывалась в его лицо, пытаясь понять, лжет ли он мне на этот раз. Ренрих не выдержал первый и отвел взгляд.

— Знаешь, — проговорила я, — ты настоящий. Несмотря на то, что о тебе в книге всего три абзаца. Может быть, я когда-то и придумала Ренриха, но тот человек, который сейчас передо мной, стал таким, какой он есть, потому что чего-то добивался в жизни, к чему-то стремился. А вовсе не потому, что того требовал сюжет. Ты уже давно от меня не зависишь.

Он усмехнулся. Может быть, получилось неуклюже, но я ведь похвалить хотела!

— Замечательная ночь, — заметил Ренрих. — Я рад, что мы с тобой вот так поговорили. Что я тебя нашел.

— Пока еще рано радоваться, — напомнила я. — Ты ведь не знаешь сюжета.

— Да, — согласился Ренрих, нисколько не разочарованный. — Пока не знаю.

Он улыбнулся очень-очень тепло. Так, что мне захотелось вернуться к поцелуям. Ну, автор я, и что? Мало ли, что мне снится!

На этой мысли я проснулась.

Ошалело уставилась на телефон, наигрывающий бодрую мелодию, установленную на будильник.

Однако… Поздравляю вас с эротическим сном, Виктория Романовна!

Хотя какой он там эротический. Шестнадцать плюс с натяжечкой. И то лишь потому, что Ренрих, кажется, был готов к продолжению.

В хижине я не была уже трое суток. Не беспокоилась бы, но подходил срок, поставленный Ренрихом. Завал на работе потихоньку заканчивался, я писала текст по вечерам, прислушиваясь к завываниям вьюги.

Текст шел пока неровный, некоторые фрагменты были ярче, кое-какие потом следовало переписать.

В один из дней в дверь настойчиво позвонили. Раз эдак десять, пока я успела подойти и заглянуть в глазок. Хотя могла и не смотреть. Только Валя вваливалась ко мне с такой феерией. В каждой руке у сестры было по пакету, а на плече — сумочка, явно новая. Вот, кто-то идет к своей мечте, не сворачивая.

Хотя, конечно, может это и не та, из «Аурума».

— Ты как на другую планету улетела, — сообщила сестрица бодро. — Не дозвониться.

— Не слышала звонков, — соврала я.

Валя скинула ботиночки и почапала прямиком в кухню, бухнув оба пакета на обеденный стол. Я остановилась на пороге, глядя, как она расталкивает по полкам холодильника какие-то закуски. Потом, наконец, спросила:

— Что это ты?

Валя фыркнула, не отрываясь от своего занятия.

— Знаю я тебя, опять увлеклась писаниной и про белый свет забыла. Родную сестру скоро узнавать перестанешь.

— Незнакомым будет проще отказывать денег занять, — протянула я.

— Ой, ну, не злись! До сих пор вспоминаешь? — Валя захлопнула холодильник. — Ну, прости, ну, сказала, не подумав. Так ты из-за этого меня игнорируешь?

— Я тебя не игнорирую. Объяснила же — пропустила звонки.

— Это ты кому другому будешь втирать. Ты что, правда решила с Ванькой снова сойтись?

О, уже Ванька? Стремительно. А что же сразу не «Ванюша» или «Ванечка»?

— Почему ты за него так переживаешь? — поинтересовалась я.

— Я за тебя переживаю, дурья твоя башка! — возмутилась Валя. — А ты не ценишь… Ну, Вик, ты чего? Что случилось-то?

— Ничего особенного, — сказала я, думая о том, что, на самом деле, мне тревожно. Надо же, у меня тут, можно сказать, личная жизнь разрушена, а я волнуюсь за воображаемого мужика, который балуется фейерверками под кофеек в воображаемой хижине. Может, второго снеговика слепил. Для компании.

— Вы с Ванькой много общаетесь, — иронично заметила я.

— Вовсе не много! — запротестовала сестра, усаживаясь на диван. Свою новую сумочку она положила рядом. А сама вся светится… и я же только сейчас заметила — Валя в своих «счастливых» сережках с малахитом. Где-то она вычитала, что малахит приносит стрельцам удачу, а одиноким женщинам помогает найти настоящего суженого. Когда будет «он» — так малахит и подскажет. Как это так он будет подсказывать, не уточнялось, но Валя почему-то была уверена, что сережки потеплеют, как только в зоне видимости появится этот самый загадочный «он». В общем, когда Валя была в активном поиске, она цепляла эти самые счастливые сережки и…

Я оценила изменение стиля — сегодня на Вале была белая полупрозрачная блузочка и серебристая с отливом плиссированная юбка.

— У тебя новый ухажер? — осенило меня.

— Ну… может и так, пока непонятно, — улыбнулась Валя загадочно, поглаживая сумочку.

— Его, по удивительному совпадению, случайно, не Иваном зовут?

Валя вытаращилась на меня.

— Ого! — протянула она. — Я слышу в твоем голосе ревность. Вика, ну, на что он тебе сдался? И с чего ты решила, будто мы…