Примерно через час вернулся Олтлин. За ним вошли Дорф и еще три гнома.

— Готова? — спросил мастер Аделаиду, сидящую на мягких мешках в углу в глубочайшей задумчивости.

— Думаю, да, — отозвалась женщина.

— Тогда за дело, — поторопил всех темный эльф.

Аделаида устроилась в ящике поудобнее, скрестив на груди руки с зажатым в них мечом, подарком мастера Ангуса.

— Дружище Дорф доставит тебя прямо к моему старому приятелю Филору, раз уж ты сама не дошла, — вновь смутил ее нависший над гробом грозной тенью мастер Олтлин, припоминая, из-за чего приходится прибегать к столь радикальным мерам. — Дашь ему вот эту монету — он все поймет, — Олтлин протянул Аделаиде небольшую железную круглую монету, на которой были изображены две перекрещенные сабли. — Он скажет, что тебе делать дальше. А мы с тобой не скоро теперь увидимся. И прошу, — строго произнес на прощание темный мастер, учитель ее отца, — юная леди, теперь без глупостей! Элмор — край негостеприимный. На помощь, по крайней мере первое время, рассчитывать не придется. Ну все! Да поможет тебе сила Шилен!

Темный эльф отошел от ящика, после чего Аделаиду укутали тряпками с головой так, что она теперь могла лишь гадать, что творится вокруг. Она с силой сжала в руке монету. К гробу подошли несколько ног.

— Мы заколотим гроб, так, на всякий случай, — услышала она глухой голос Дорфа.

Затем крышка закрылась, и сначала с одной, а потом и с другой стороны послышался стук. Воздуха было мало, но через небольшое отверстие, пробитое киркой Дорфа еще на кладбище, поступало достаточно для того, чтобы Аделаида могла спокойно и медленно дышать. Когда стук молотка утих, Аделаида почувствовала, как коробка резко взлетела в воздух, и ее понесли вверх по лестнице, затем долго несли по коридорам, погрузили на повозку и провезли еще сотню метров, потом она еле расслышала вой Алойвии, гроб снова взяли на руки и потащили вверх, и далее снова вверх, и наконец положили с гулким стуком на камни мостовой.

Аделаида лежала, прислушиваясь и не смея дохнуть. Сначала кто-то беседовал тихо, и она не смогла различить, кто и о чем говорил. Потом она поняла, что Дорф с кем-то ругался. Аделаида как могла попыталась отсеять посторонние звуки и шумы, коих в будний день в городе было предостаточно.

— Я уже показал вам все необходимые бумаги, — кричал недовольный гном. — Нас уже ждут — вся родня собралась попрощаться с бедной тетушкой Дисси. Еда стынет, и время аренды зала подходит к концу через час.

— Сожалею, но мы просто обязаны проверить, что вы перевозите, — послышался низкий учтивый голос.

— ЧТО мы перевозим?!! Это не какая-то вещь, это наша несчастная тетя. Она, бедняжка, воспитывала нас после смерти родителей, — не унимался гном и, кажется, даже пустил слезу. — Посмотри на нас, бедных сирот, — всхлипывал он, — выполняем здесь в Адене грязную работенку для вашего брата за ничтожную плату. Раз мы с Элмора, так нам можно нормально и не платить?! — гном снова перешел на крик, а потом вдруг резко приуныл. — Посмотри, — запричитал он, — нас было десять братьев. А остались мы четверо и еще безногий Рипи — работает портным, бедолага. Когда медведь откусил ему ногу, тетушка целый год его выхаживала, а потом один за другим от чахотки скончались пятеро наших братьев, а она, чахотка, зараза приставучая… Кхе-кхе, — гном раскашлялся, и сразу же еще три кашляющих приступа раздались вокруг.

— Мы проверим и пропустим вас. Вы сами отнимаете свое время, — охранник стоял на своем.

— Гроб заколочен, — сухо произнес Дорф.

— Так сходи за инструментом, — терпение охранника явно было на исходе.

— Ну ты напросился, — огрызнулся Дорф. — Имей в виду — сам не рад будешь. Бедная тетушка собирала лекарственные цветы для этих проклятых темных колдунов, все деньги она пересылала своей больной сестре на север — та страдает подагрой и уже года три сама не может себя содержать… Так вот, собирала она цветы, мда… На кладбище! И там на нее напал этот проклятый мертвец. Ну как напал — он так-то ее не трогал… Но тетка, по-видимому, тут же и умерла от страха, когда тот вылез из свежей могилы, — гном на мгновение задумался и после продолжил свой печальный рассказ: — Но бедной тете Дис не повезло и после смерти. Она, бедняжка, пока лежала там, мертвая, ее хорошо так поглодали эти чертовы гигантские гусеницы: все ноги ей отъели, и пальцы, — страшным басом закончил Дорф.

— Мы очень сожалеем. Но и вы поймите: таков протокол… — затянул было снова охранник шаблонную речь, но тут его прервали.

— Что за толкучка у телепорта? Людям ни подойти, ни отойти.

Аделаида узнала бравый голос сэра Сэдрика. Душа в пятки ушла, видимо, как у нее, так и у Дорфа. Тот сбивчиво и неуверенно начал заново рассказывать историю бедной тетушки, путая сказанные только что факты и количество братьев в семье. Охранник, силясь перекричать гнома, пытался обосновать необходимость проверки.

— Да пусть ступают уже! — прервал их обоих пожилой рыцарь. — Иди, — обратился Сэдрик к гному.

— Спасибо Вам, сэр! Уверен, у Вас тоже есть тетя, а вот у этого болвана никого нет, кроме его протокола. Спасибо… Ребята, взяли!

Аделаида не смогла не улыбнуться тому, что мастер Сэдрик снова помог ей, сам того не зная. Видимо, судьба…

Ящик снова подняли, а потом у лежащей в нем женщины на миг закружилась голова, и затем она вновь почувствовала, что ее куда-то несут. Аделаида легонько стукнула в крышку гроба.

— Лежи пока уж, — донеслось до нее ворчание Дорфа.

А ее все несли. Внезапно ей стало очень холодно, пальцы задеревенели, все тело заныло. И когда ей уже показалось, что она готова превратиться в окаменевшую статую, ящик поставили на пол. Потом прошли еще несколько минут, пока искали, чем открыть крышку, и Аделаида наконец села в гробу, разминая уставшие плечи и шею. Алойвия облизал лицо хозяйки мокрым шершавым языком.

Женщина огляделась. Она находилась в уютном деревянном домишке, освещенном десятком свечей. Вдоль стен были расставлены бесчисленные шкафы, лавки, сундуки, столы и комоды. Все было настолько дряхлым, что Аделаида с удивлением посмотрела на Дорфа. Но тот лишь сделал ей знак головой, чтобы она выбиралась из ящика. Аделаида послушно покинула свой гроб, потирая замерзшие руки. Пол был холодный, дуло из щелей в стенах, везде были набросаны потертые шерстяные ковры, которые отчаянно пытались бороться со сквозняками.