— А-А-А-А-А! — закричал он от боли и из оторванного пальца и куска потекла кровь.

Крик был настолько громким, что вполне мог разбудить весь замок.

Чудовище же, на минуту оглушённое, вновь пошло в атаку, неловко перебирая кривыми ногами и размахивая длинными когтистыми руками. Стеф, невзирая на адскую, мучительную боль, заметив лежащий на каменном полу меч, быстро схватил холодное оружие в правую ладонь и пронзил надвигающееся нечто насквозь, вколов существо в ближайшую стену. Мороайка возмущённо зарычала, попыталась вытащить свой же меч из груди, а затем перестала и вовсе шевелиться, испустив последний дух.

— Тварь. — сдерживая слёзы, рявкнул Стефан.

Он осмотрел изувеченные пальцы и грязно выругался. Живя в замке с четырьмя садистками, брюнету довелось пройти через многие круги ада, но такую боль — испытал впервые. Но уделять этому много внимания было не к месту. Стиснув зубы, взяв себя в руки, Стефан подошёл к лабораторному столу, хорошенько осмотрел его, взял какую-то пыльную записную книжку с кожным серым переплётом и изображением жуткого эмбриона; а потом устремился прочь из этого пугающего подземелья, смердящее кровью, гнилью и смертью, даже не взглянув что прячут за обложкой желтоватые страницы книжки.

***

Взбираться по лестнице вверх стало ещё проблематичное. Особенно, когда одна твоя рука лишена полтора пальцев, а вторая прижимает к груди записную книжку, что должна была стать его путём на свободу. Карл Гейзенберг, услышав постукивания подошвы по железным ступенькам, сразу же протянул заливающемуся парню свою руку, облачённую в кожаную перчатку и тот, не раздумывая, схватился раненой кистью за поданную конечность.

— Твою ж мать, — удивился лорд, посмотрев на его откушанные пальцы; и начал живенько вытягивать молодого человека из колодца, чуть придерживая за спину. — Нарвался на доченьку?

— Ху…хуже. — проговорил он, пытаясь отдышаться.

— Плохо дело. — подметил мужчина, вытаскивая из кармана штанов какой-то небольшой обрывок бинта. — Заметки у тебя?

— Угу-у.

Гейзенберг довольно улыбнулся и осторожно обмотал им отверстие, оставшееся после откушенного мизинца, не оставив без внимания саму ладонью, полностью скрыв её за этим белым клочком.

— Вот и всё. Давай их сюда.

Но Стефан не послушал. Отрицательно помотал головой и прижал книжку крепче.

— Ты чего, приятель? — искренне изумился владыка, вскинув свои светлые брови.

— Сначала помогите мне выбраться. Сбежать отсюда, а потом получите наблюдения Димитреску.

— Да ты шутишь!

Однако, парень не шутил. Его безэмоциональное выражение лица, по лбу которого стекали маленькие капельки пота, и суровый голубой взгляд так и кричали о серьёзности его слов. И Карлу это не понравилось. Он грозно оскалил белоснежные зубы, с силой взялся за безымянный надкушенный палец и резко согнул его назад так мощно, что кость под давлением хрустнула, сломав изувеченную фалангу. Стефан завопил громче прежнего, складывалось впечатление, что он несколько раз получил лезвием по животу.

— За что?! — испустил жалобный крик брюнет, затем второй рукой, выронив заметки, схватился за выломанный палец.

Лорд Гейзенберг не ответил. Подобрал из сугроба, расстилавшегося под их ногами, записную книжку, трепетно стряхнул с неё снег, затем спрятал важные материалы во внутренний карман пальто.

— Вы же… у нас же сотрудничество…

— Я предлагал его тебе намного раньше, — сухо ответил он. — Но ты проигнорировал. Сейчас у тебя просто безвыходная ситуация, без обид.

Мужчина достал ржавые кандалы и по новой сковал ими запястья молодого человека, который от боли и бессилия даже сделать ничего не смог.

— И правда, — едко выплюнул Стеф. — Ваше слово ни черта не стоит.

— Может быть, — процедил Карл Гейзенберг, перекидывая цепь через плечо. — Но я, в любом случае, не говорил тебе, что помогу конкретно сегодня.

— Но… но это глупо! — продолжил бушевать парень. — Вы прекрасно понимаете, что меня убьют, стоит только вернуться в замок. У меня нет времени ждать!

Лорд усмехнулся.

— Ты сам виноват, приятель. — седовласый притянул себе магией в свободную руку железную трубу. — Спасибо тебе и бла-бла-бла. — А теперь, прошу простить… — и, размахнувшись, ударил ею Стефана по боковой части лица.

Очнулся парень с жуткой головной болью; он с трудом поднял веки и безумным взглядом осмотрелся вокруг: первый делом на глаза попалась мужская спина цвета хаки, что волокла лежащего молодого человека по снегу, затем он заметил впереди огромный готический замок, а далее — высушенные мужские тела, распятые на палках. Виноградники Леди Димитреску. Он снова вернулся.

— У…убл…ублюдок. — хрипло выругался парень, попытавшись приподнять голову.

— Уже проснулся? Какое счастье! Я уже думал, что убил тебя. — четвёртый владыка посмеялся. — Вот был бы номер… но ты, оказывается, живучий сукин сын, Штефан!