Двое склонились над походным планшетом. В сумерках их напряженные лица, освещенные голубоватым свечением дисплея, казались призрачными. Девушка, чью красоту только подчеркивали шрамики на обветренной коже, привыкшей к пустынным бурям, возбужденно приговаривала:

— Смотри внимательно, Дженга, это уже не игра, а боевая задача, — она потянула джойстик на маленьком пульте, которых держала в руках. — Вот пулемет. Здесь мертвая зона, перекрыта другим пулеметом. В лагере не более двадцати бойцов, но стрелять умеют от силы пятеро. Важно подобраться как можно ближе, пока не поднимут тревогу, понял?

— Уф, да понял. Только это ж эбрайлы. Они всё чуют. Если нападать, так тут нужен хороший план, — Дженга перевел взгляд на спутницу, отметил напряженную вертикальную морщинку между бровей, мысленно коснулся белых волос, собранных сзади в крепкий узел. — Вальк, тыточно уверена, что нам необходимо штурмовать этих бандитов?

Девушка резко повернула голову, впилась взглядом в его глаза.

— Ты опять вздумал меня жизни учить?

— Да погоди, чего сразу кипишуешь. Скажешь надо, значит будем. Хотел просто убедиться — это точно не твоя эта… — парень осекся, отвернув щетинистое лицо, вроде молодое, но огрубленное годами трапперских кочевий.

— Что? — девушка застыла, буравя собеседника взглядом. — Ну давай же, говори.

— Ну, месть, — нехотя буркнул Дженга.

— Ах месть!

— Ну да.

— Слушай, мой дорогой, напоминаю, если забыл. Я — Валькирия, вождь, который создаёт страну Эусгард, свободную от бандитов. Знаешь, что такое строить завод в чистом поле? Нужны формирователи, электростанции, роботы, понимаешь, дубина? Этих ублюдков, — она махнула рукой вдаль, — мы покромсаем не ради моей мести. Мы заберем у них оборудование, которое нам до зарезу. Усёк?

— Ладно, ладно, не злись, — Дженга смиренно кивнул.

Валькирия повернулась к планшету, успокаиваясь.

— Ну, и месть, конечно, тоже, — добавила, помолчав.

Ночь выдалась тёмная, светили только звёзды.

Дженга и Валькирия лежали под колючим жестким кустом, припав глазами к биноклям.

— Укладываются, — сказал Дженга.

— Твой план смел, — заметила Валькирия. — Думаешь, клюнут?

— Эти долбаные эбрайлы. Может, клюнут, а может, и нет. Должны.

— Ладно, — траппер оторвалась от бинокля, посмотрела на степь. — Нам немного-то и надо. Наш кулак лучше организован, наши бойцы — опытные вояки. И у нас есть кое-что, чего точно нет у бандитов.

В степи раздался протяжный вой.

— Кшива начал, — сказал Дженга. — Щас бандиты потянутся туда всеми чувствами, будут вслушиваться, пока не надоест. Часть банды наверняка ломанется поглядеть поближе. Вот дичьё! Низшие подрались, какое важное событие.

Немного выждав, они поднялись и, низко пригнувшись, быстро побежали вперед. За ними послышался шорох травы, это двинулся следом десяток воинов кулака Валькирии. Сейчас они походили на больших ящериц с дополнительными руками впереди, сжимавшими автоматы с глушителем.

В недрах раскидистого кустарника стоял на треноге уродливый пулемет. Оружие имело два ствола — длинный и короткий, — угловатый корпус и несколько ручек. Конструкция с первого взгляда наводила на мысль о кустарном производстве. Впрочем, с учетом своеобразного эбрайлского понимания технической красоты, внешний вид мог быть весьма обманчив.

Рядом с пулеметом меж ветвей притулился постовой — покрытый толстоволосой жесткой шерстью многорукий бандит. Глаза его, разбросанные по лицу, груди, плечам и некоторым рукам, выражали дремотную статичность.

Внезапно разрезавший ночную тишину вой за лагерем заставил эбрайла встрепенуться и, повертевшись, уставиться по направлению этого шума. На голове поднялись длинные уши, но ветки мешали им толком развернуться. Когда вой перерос в рычание, причем уже не одного, а двух-трех больших существ, пулеметчик заворчал:

— Низшие, вахаи. Посмотреть! — и принялся выбираться из зарослей.

У ближайшего тлеющего кострища тоже зашевелились. Из кособокой палатки вылез еще один многорукий, ухая и принюхиваясь, заторопился поближе к месту невидимой отсюда схватки.

— Низшие! Крупные. Дерутся! — посыпались возгласы со всех сторон. Некоторые обитатели лагеря начали продвигаться в сторону событий. Даже у самых флегматичных взоры и слух устремились туда.

Пулеметчик, не рискуя отойти далеко от своего поста, стоял, вытянув шею, пытаясь разглядеть в степи дерущихся монстров. Внезапно бандит вздрогнул, резко развернулся, но было уже поздно — несколько пуль, прилетевших из темноты, одна за одной вонзились в его шкуру. Эбрайл, ломая ветки рухнул в свой куст.