Так, спокойствие. Не раскисать. Я справлюсь. Найду способ вернуться домой, выйду замуж за Оллена и стану самой счастливой. А эти дни в плену забуду, как страшный сон.

Мысли о побеге не покидали.

Но чем дальше мы продвигались, тем рискованней становилась дорога. На то, чтобы пройти Мертвое озеро, ушло три дня.

Ночлег всегда был защищен магическим контуром, воины бдили по очереди, сменяя друг друга каждые два часа. Иногда казалось, что даже лошади наблюдали за мной. Правда, я старалась наладить с ними контакт. Сначала они смотрели настороженно и быстро отворачивались, стоило мне заговорить. Затем взгляды тьянхов стали снисходительными, и я считала это огромной победой. Они смотрели на меня, когда обращалась к ним, и даже с благодарностью кивали, когда посылала им лучи аневры. По крайней мере, мне казалось, что они чувствуют благодарность. Ведь тьянхи боялись мертвых не меньше, а может даже и больше, чем я. А мой дар дарил им спокойствие и наполнял их новыми силами.

Каждую ночь к контуру подходили тени, обходили его со всех сторон, пытаясь добраться до нас. Слышалось шипение, жуткий продолжительный вой, от которого кровь леденела в жилах. Я лежала, замерев, и не дышала, крепко зажмуривала веки и подносила руку ко рту, чтобы не вскрикнуть и не выдать страха. Не знаю, что больше пугало: тени, которые яростно били по контуру, или насмешливо-злорадный взгляд Ареса, стоит мне показаться слабой.

За три дня пути я начала привыкать к райкхерам. Они словно и не замечали моего присутствия. Ругались из-за того, кто разожжет огонь, подтрунивали друг над другом и громко смеялись, вспоминая каверзные истории.

Правда, Ханс время от времени кидал на меня заинтересованные взгляды. Иногда казалось, что его забавляют мои попытки выглядеть высокомерной и спокойной. Особенно перед Аресом, с которым я часто позволяла себе язвительные реплики. Хотя внутри жила уверенность, что злить его не стоит и я рискую своей жизнью каждый раз, пытаясь противостоять ему, но гордость не позволяла слышать его унизительные слова и оставлять их без ответа.

Арес, как и обещал, держал меня неподалеку от себя. Днем я ехала впереди него на лошади, стараясь держаться как можно дальше. Его раздражали мои тщетные попытки и он, словно назло, притягивал меня ближе к себе, стоило хоть немного отсесть вперед.

Во время привалов он привязывал мои руки и веревку прикреплял к кожаному поясу рядом с клинком. Приходилось тащиться следом за ним, когда он ходил и сидеть неподалеку, невольно прислушиваясь к разговорам райкхеров.

От злости и унижения я представляла, как его съедают все эти мерзкие твари, подходившие по ночам к куполу. Только так становилось чуточку легче.

Чем больше мы продвигались вглубь Долины, тем мрачнее и напряженней становились огненные. Они молчали больше, каждый раздумывая о своем. Смех и шутки стали реже, лица угрюмей, а руки теперь покоились на клинках. Словно впереди нас ждал еще более тяжелый путь, чем озеро.

Когда Арес объявил очередную остановку, райкхеры дружно вздохнули. И только стоило появится над головой куполу, они заметно повеселели.

Предводитель привязал к моим рукам веревку, закрепил у пояса и опустился на свой спальник. Меня все еще не подпускали к огню, в их личный круг. Да и я не стремилась сближаться с ними, чувствуя себя спокойней в отдалении.

Я вздохнула и укуталась в плед с головой. Веревка сильно мешала движениям рук, но все же давала возможность ими двигать. Взглянула на лошадей, воззрившихся на меня в ожидании, и слабо улыбнулась. Хоть кто-то относился ко мне не враждебно.

Удостоверившись, что райкхеры не наблюдают за мной, разбудила аневру и протянула ладони в сторону тьянхов. Они молча наблюдали, как мои ладони засветились золотистым, а затем к ним потянулись тонкие нити, окутали их на секунду и тут же исчезли в теле. Лошади прикрыли глаза и на долю секунды замерли, впитывая ее. Затем мигнули глазами и склонили огромные головы, словно в благодарном поклоне.

Я улыбнулась им и снова спрятала руки под пледом. Ночи в Долине были холодные, и если бы не аневра, я давно бы окоченела.

Из груди вырвался тяжелый вздох. Оглядела место привала, чувствуя, как холод проникает под плед, щиплет ноги под тонкой тканью платья и неприятно касается щек. Впереди ждал дремучий лес, от взгляда на который по коже пробежался табун мурашек. Вдалеке виднелись темные пики голых деревьев. По земле стелился едва заметный туман.

Ночь казалась какой-то зловещей. Луна неприветливо мигала, словно ожидая, когда мы пересечем границу леса. Вдалеке кричала неизвестная птица: как-то тихо и предупреждающе.

Поежилась и прикрыла глаза. Неподалеку хрустнула ветка, и я вздрогнула. В нескольких шагах от меня стоял Ханс. Он держал в одной руке тарелку с дымящейся кашей, а в другой железную чашку. В животе заурчало, и я сглотнула слюну. За весь день это была первая нормальная еда.

— Не хотел пугать, — лекарь слегка улыбнулся и протянул тарелку. Разжала пальцы и взяла свой ужин, насторожено глядя на него. — Я пришел с миром. Хочу поговорить, если позволишь.

— О чем? — спросила спустя несколько мгновений и, обхватив железную кружку обеими руками, отпила маленький глоток какого-то отвара. Травы отдавали горечью во рту, но я практически сразу согрелась.