Да, при дворе вряд ли с тех пор что-нибудь изменилось — до сути разговора можно было добираться часами. Возможно, это было не последней причиной, почему Арес с таким трудом переваривал редкие необходимые выходы в свет.

— Генерал, мы с вами не на приёме у Его Величества. Не вижу смысла в длительных прелюдиях. Давайте всё же перейдём к делу. Зачем вы здесь?

Ирнар наконец-то бросил свою игру с бумагами и, опустившись в деревянное кресло, посмотрел на него через стол.

— Воля ваша. Но я лишь потому никуда не спешу, что в этом действительно нет необходимости. Жизнь с небывалой быстротой входит в мирную колею, а Столица, не поверите, нынче живёт так, будто никакого Бунта и не было. Сейчас я там не нужен, а южные земли — единственное место, где ещё может быть неспокойно. Поэтому я попросил государя направить меня туда, где я смог бы принести настоящую пользу.

И он хочет, чтобы ему поверили. Мол, Штефан его отпустил, рассудив, что «Медведи» не справятся? С каких это пор Император сомневается в силах своего самого боеспособного отряда? Нет уж, это стопроцентно личная инициатива.

Возможно, он недооценил стремление Ирнара выслужиться перед государем любой ценой.

— Хотел бы я порадовать вашу деятельную натуру заверениями в том, что нам необходима ваша помощь, но увы, — Арес одним махом опрокинул в себя остатки вина и со стуком опустил кубок на стол. — Мы прекрасно справляемся своими силами.

— Разве кто-то усомнился бы в умениях могучих северян? — на узкие губы Ирнар змейкой выползла улыбка. — Отправленные вами в Столицу обладатели дара порадовали Его Величество. И он очень ценит то, что за время своего похода вы исправно информировали его об успехах своего отряда…

Но?..

— …но из Тахтара, буквально окружённого бывшими родовыми гнёздами бунтарей, вы так никого и не прислали.

— Пока.

— Верно. И вас никто, конечно, не торопит. Но к чему рисковать? Тем более лучшими людьми королевства.

Сама любезность. Само участие. А как радеет за благополучие северян. Вот бы ещё хоть каплю искренности в эту удивительную смесь.

— Очень приятно ощущать такую заботу с вашей стороны, но что конкретно вы здесь собираетесь делать? Насколько я понял, в вашем отряде дюжина воинов, и все они из внутренней гвардии. По сути дворцовая стража. Больше похоже на личный эскорт и уж никак не на подмогу.

— Творец всемогущий, — томно вздохнул Ирнар и сжал пальцами переносицу. — И откуда только в вас эта подозрительность? Я ведь не инспектировать и не проверять вас прибыл! Попробовал бы я на основании такой причины подать прошение Его Величеству об отъезде Он бы на смех меня поднял! Я…

Он осёкся, сжал губы, будто гадал, стоит ли идти на откровенность.

— Эревин, вы ведь знаете, какое ко мне отношение у вас, воевавших. Особенно сейчас, когда ваши соратники героям вернулись с полей сражений ко двору.

Вот, значит, как. Сбежал от унижения и участившихся насмешек? Арес не удивился бы, выяснись, что побывавшие в горниле сражений аристократы, для которых после пережитого придворные козни и интриги теперь казались просто детской вознёй, больше не стеснялись обращаться с Ирнаром так, как, по их мнению, заслуживал генерал, за всю войну не принявший ни одного сражения.

И за это, между прочим, по иронии судьбы «вина» лежала как раз на них — на тех военачальниках, которые не допустили, чтобы бои доползли до Столицы, где войсками бы пришлось руководить вот этому холёному автору путевых заметок.

— И уже это, по-вашему, достаточное основание для того, чтобы сбежать?

Генерал скривился, как от боли — слова достигли цели. Но Арес не собирался его жалеть. С чего бы?

— Речь могла бы идти о побеге, если бы я оставил двор и вернулся на родовые земли, не находите?

— Всё, что я нахожу, это не особенно чётко аргументированное решение прибыть туда, где прекрасно справляются и без вашей помощи. Уж извините мне мою нескромность. А то, что из Тахтара так никто и не выслан ко двору, должно вас волновать в последнюю очередь. Работа ведётся и будет доведена до конца. Сроков нам государь не ставил, результатами доволен. И ваш приезд сюда по сути лишён смысла. Если не считать вашего горячего желания оставить двор ради сомнительного приключения.

Удивительно, но Ирнар и не подумал спорить. Он с какой-то отеческой печалью посмотрел на Ареса и кивнул.

— Мне, право слово, нечего вам возразить. Словесные баталии вы выигрываете с той же лёгкость, с какой одерживаете победы в настоящих. Я не собираюсь вас ни в чём переубеждать. Всё, что я могу сказать: я объяснил своё желание государю быть полезным, внести свой вклад, и он к нему прислушался. Я обещаю не мешать вашей миссии ни в чём и скромно храню надежду на то, что всё-таки смогу вам пригодиться. По крайней мере, вы всегда знаете, где сможете снова отведать мелисенского.

Может, любого другого, мало знакомого с Ирнаром, его явный шаг к примирению и расположил бы ответить на шутку, но не Ареса. Смягчиться и принять объяснения генерала мешало сразу несколько причин. А через пару мгновений появилась ещё одна, едва ли не самая веская.