— Давайте объявим перемирие, — предложил Ирнар, встал из-за стола и протянул Аресу руку. — Я обещаю, что со всей почтительностью к вашему труду оставлю за собой роль беспристрастного наблюдателя, который, однако же, при любой возможности постарается оказать посильную помощь в чём бы то ни было.

Это был явный сигнал — разговор окончен, отложим наши пикировки для следующего удобного случая.

Арес поднялся со своего места и пожал протянутую руку.

— И кстати, эта рыженькая… Велена, верно?

Рука Ареса непроизвольно дёрнулась, превращая рукопожатие в стальную хватку.

— Что вам до неё?

Бледно-голубые глаза масляно заблестели.

— Да бросьте, Эревин. В то, что вы огрубели, я ещё могу поверить. Но в то, что ослепли — уж увольте.

Следовало разжать, наконец, пальцы и откланяться. Усугублять и без того осложнившееся приездом Ирнара положение было совсем ни к чему.

Следовало поступить благоразумно.

— Вы должны как-нибудь всё мне о ней рассказать, — будто не чуя угрозы, заявил генерал. — Я жажду познакомиться с этой красоткой поближе.

Хм…

Арес не только не разжал пальцы, он стиснул их так, что блондин охнул, и склонившись к его лицу, мертвенно ровным тоном произнёс.

— Не советовал бы вам развивать это знакомство. Она местная ведьма. Главная ведьма этого городка. Если надумает превратить вас в жабу или гадюку, даже я не смогу ей помешать.

Он, наконец, отпустил его руку, пожелал доброй ночи и отправился восвояси. А генерал остался под таким впечатлением от его последней фразы, что наспех с ним распрощавшись, уже громко звал оруженосца с приказом немедленно доставить ему чернил — Ирнару, конечно, не терпелось пополнить свои путевые заметки упоминанием о могущественных ведьмах Свободных земель.

Глава 32

Ирнара нельзя недооценивать. Это стало бы грубейшей, а то и фатальной ошибкой для любого, кого сводила с ним судьба.

Генерал мог разливаться соловьём сколько угодно, плакаться о своей слабости и уязвимости при дворе и даже «откровенничать» с ним, но Арес никогда не забывал, кто был изображён на его фамильном гербе Ирнаров.

Именно поэтому он отпустил восвояси дожидавшегося его Барха, миновал улочку, сворачивавшую к гостиному дому, и в густых, напоённых запахом яблоневого цвета сумерках, пошагал прямиком к домишке на холме.

Тахтар перемигивался уютно жёлтым светом из окон домов, у корчмы шумели местные, где-то вдалеке лаяли собаки, и будто не было сегодняшней страшной находки и неожиданного визита ещё одного генерала из самой Столицы.

Кажется, тахтарцы научились справляться с волнением от валившихся на них событий. А, быть может, и всегда это умели.

* * *

Ворожея встретила его с привычным теплом и гостеприимством.

— Боги, что стряслось-то? Вы что тут делаете?

— Велена, ты о притолоку, что ли, стукнулась? Впусти гостя. Что держишь его на пороге?

Арес спрятал улыбку и прошёл мимо посторонившейся девчонки через сени в кухню, где его встретила Тусенна, разливавшая по глиняным кружкам травяной чай. Вкусно пахло чем-то печёным и мятой.

— Доброго вам вечера, генерал Эревин, — круглое морщинистое лицо расплылось в улыбке. — Вы присаживайтесь, не стойте на пороге. Я вот вам сейчас чаю нацежу, коврижек тёпленьких достану.

Спорить почему-то не хотелось. Совсем не к месту вспомнилась бабка Месхель, у которой они с братом ещё мальчишками проводили по-северному короткие летние дни. Золотистые пироги, варенье из рубиновых ягод и шершавые, тёплые руки…

Старая ворожея едва не силком усадила его за стол под недоумённым взглядом хмурившейся воспитанницы и, пододвинув кружку чая с блюдом, на котором горкой возвышались медовые ковриги, испарилась в глубине дома. Её внимания-де требовали и другие важные дела.

Зато Велена смотрела на него так, будто он все эти неожиданное радости жизни только что выпросил.

Арес опёрся локтем о стол, наблюдая, как она с явной неохотой присаживается рядом.

— Как поживает… Пушок?

Она бросила на него удивлённый взгляд:

— Вы это серьёзно?

— А с каких пор волк вдруг стал запретной темой для разговора? К слову, что обо всём этом думает ваша наставница?

Ворожея отвела глаза и дёрнула плечом.

— Ничего не думает.

— Вот как?

Она бросила на него взгляд исподлобья и потом вдруг склонилась к нему, понизив голос.

— Я не всё ей рассказываю. Про волка вот пока не рассказала. Не очень-то понимаю, как всё это объяснить.

И, кажется, её это действительно мучало.

— Но имейте в виду, что расскажу. Обычно я ничего от неё не утаиваю.