Ладонь Эстоса легла ей на грудь, мягко сжала… Груди у Альды были небольшими, так что Эстос мог легко обхватить одну, точно яблоко.

Он стянул куртку и рубашку вбок, обнажив грудь Альды. Губы Эстоса сомкнулись на её кончике, и от прикосновения влажного, обжигающе-горячего языка Альду выгнуло, и по телу прошла жаркая, тёмная, глубокая дрожь.

Другой рукой Эстос коснулся низа её живота, а потом рука пошла глубже. Альда, не помня себя, подалась навстречу и её бёдра судорожно сжались вокруг его руки, словно хотели вместить её в себя поглотить. Между ног зрела влажная тяжесть.

— Нет, постой… — простонала Альда, собирая в кулак остатки воли. — Не сейчас…

Эстос втянул воздух сквозь зубы, но всё же отстранился.

А Альда уже готова была его толкнуть…

— Сейчас не время, — сказала она, точно оправдываясь. — Произошло столько странных, непонятных вещей, а тебя заботит… Это всё, о чём ты можешь думать?

— Я думаю о многом, — улыбнулся Эстос, убирая со лба растрепавшиеся волосы. — О многом одновременно. И я не могу не думать о тебе, когда ты рядом.

— То многое, о которым ты сказал, — что это? Твоя болезнь? Твой долг перед домом?

— Моё волшебное исцеление. И мой отец…

— Твой отец? Ты в такой момент думаешь об отце?

— Всё не так просто, как если бы я был сыном торговца или военного… — Эстос покачал головой. — Если ты останешься в Соколином доме, тебе нужно будет принести клятвы. Прости, что не сказал сразу… Я не то чтобы совсем не подумал об этом, но тогда мне это показалось неважным.

— Клятвы верности дому?

Альда мысленно обругала себя: как же она сама об этом не подумала?!! Колдовские дома требовали клятв даже от самых незначительных прислужников вроде поливальщиков огородов и чистильщиков выгребных ям… Разве может быть позволено никому неизвестной секковийке просто так проходить во внутренние покои и уходить? На своё счастье, Альда не приносила клятвы верности ни одному из домов правого берега; кланы убийц выполняли указания любого из связанных с ними домов, а также жрецов Двора Смерти. Если бы она принесла обет Небесному дому или любому другому, то не смогла бы поклясться повторно — её губы не разомкнулись бы, а дыхание остановилось, чтобы не допустить лживых слов. Принести клятву Соколиному дому она сумеет. Но была ещё клятва крови… Она повелевала убить или умереть самому. Альда никогда не пробовала преступить её и всегда убивала тех, кого пообещала убить. Она слышала истории о членах своей семьи, которые неосмотрительно брали на себя неосуществимые обязательства; они умирали, пытаясь убить недосягаемых для их мастерства людей, потому что не могли отступить… Клятва не давала им покоя, вынуждала исполнить обещанное, пускай они и понимали тщетность попыток. Но вот что происходило с теми, кто намеренно уклонился от выполнения долга и отказался убивать, Альда не знала. Говорили, их постигла страшная расплата. Несравнимые ни с чем мучения… «Словно тысячи огненных червей медленно пожирают тебя изнутри», — так говорил отец. А их имена этих людей были стерты со священной стены и забыты.

Но что же делать ей?

Если она — хотя бы в мыслях — откажется убивать Эстоса, на неё тут же падёт проклятие, и она сама умрёт в страшных муках.

Что же ей делать?

Альда вдруг поняла, что Эстос ей что-то говорит, а она не слышит.

— Я на мгновение задумалась, — честно призналась Альда. — И не слушала тебя.

— Я говорил про клятву верности дому. Это не так страшно, как можно подумать. И от неё можно освободиться, хотя и не полностью… Мы выберем день и час, чтобы ты могла прийти к моему отцу. Он наложит на тебя простое заклятие, и…

— Что значит «не полностью»? — спросила Альда.

— Это значит, что если ты… решишь уйти, — голос Эстоса дрогнул, — то не будешь обязана выполнять приказания господ нашего дома, но будешь по-прежнему связана клятвой молчания и не сможешь ничего рассказать об отце, устройстве поместья и прочем.

— Не выдам никаких тайн?

— Да, не сможешь ни слова произнести. Но ты же и не собиралась?..

— А другое? Я слышала от одного купца про полное повиновение, якобы слуги колдовских домов не имеют своей воли. Это правда? Я подчинюсь, чего бы ты ни попросил?

— Есть и такие клятвы, — кивнул Эстос, — но я не буду требовать их от тебя. Я не служанку себе ищу… — Эстос слабо, неуверенно улыбнулся, но тень неуверенности быстро слетела с его лица, когда он вновь заговорил: — Я хочу ввести тебя в Соколиный дом как свою наложницу.

— Наложницу?! — вскинулась Альда, не веря своим ушам.

— Это не значит, что ты будешь обязана спать со мной! — торопливо заговорил Эстос. — Это всего лишь название. Но твой статус в доме будет несравнимо выше, чем у служанки.

— Я не могу быть твоей наложницей! — Альда и сама не понимала, почему это предложение породило в ней такое яростное неприятие. Ведь это всего лишь слово, но даже слово…

Она не хотела становиться ничьей наложницей даже на словах! Она — убийца из клана Льессумов.

— Кейлинн, я не стану принуждать тебя делить со мной постель! То есть, я хотел бы, чтобы мы с тобой… Но не таким образом! Это всего лишь вопрос твоего положения в доме.

— Мне неважно положение, пусть оно будет ниже! Почему я не могу быть просто служанкой?