Он обернулся, давая понять, что разговор закончен, и я почувствовала, как глаза наполняются слезами. Чего он добился, наорав на меня?

– Теперь у нас впереди финал, команда «Квинс-парк рейнджере», - продолжил Джо.
– Давайте-ка троекратное ура! Гип-гип…

Я не присоединилась к ликованию. Меня трясло от гнева и от желания разреветься. Когда Джо вышел из здания клуба, я кинулась прямо к нему.

– И чего ты на меня так разорался, - потребовала разъяснений я, поравнявшись с ним.
– Ты же знал, что судья был не прав!

– Джесс, - ответил Джо намного более спокойным тоном, - ты могла стоить нам турнира.

– Но это была не моя вина, - ответила я дрожащим голосом.
– Тебе не надо было кричать.

– Я твой тренер, Джесс, - напомнил мне Джо.
– Я должен обращаться с тобой так же, как и со всеми остальными. Послушай, я видел, как она сфолила. Ты слишком бурно среагировала, вот и все.

На этот раз я уже не могла сдерживать слез и расплакалась.

– Это еще не все, - всхлипнула я.
– Она назвала меня черномазой. Представь, что у меня на душе. Но тебе эти чувства, наверное, не знакомы.

– Я ведь ирландец, - вздохнул Джо.
– И эти чувства мне очень даже знакомы.

Теперь слезы потекли из моих глаз рекой, и ничто, казалось, не могло их остановить. Джо нежно обнял меня, а я продолжила рыдать уже на его плече. Через секунду-другую мои руки обвились вокруг его талии, и я крепко прижалась к нему.

– Джесминдер!

У меня душа ушла в пятки. Боже мой, это был папа!

Мы ехали домой в полной тишине. Неловкой, напряженной тишине, которую можно было резать ножом. Папа не проронил ни слова, но я видела, с каким усилием он держал руль, словно цеплялся за свою жизнь.

Я сидела рядом с ним, и меня бросало то в жар, то в холод, когда думала о том, что произошло. Папа застукал меня в объятиях моего тренера-горы в то время, когда я якобы умирала от гриппа дома. Я была настолько растеряна, что даже не находила слов, чтобы описать свое состояние. Если бы могла вырыть большою яму и похоронить себя в ней, так бы и поступила.

Непонятно, откуда папа узнал, где я. Почему он не поехал, как собирался, в храм? Неужели меня выдала Пинки? Мне нужно было выведать это все у нее, когда приедем домой. Сейчас то, как папа узнал о матче, меня волновало меньше всего. Ведь узнал же.

Чувствуя себя абсолютно подавленной и смущенной, я гадала о том, заговорит ли он со мной.

У нас всегда были вполне нормальные отношения, хотя мама говорила, что он меня балует. Да, кстати о маме, расскажет ли папа ей? Я застонала от одной мысли о том, сколько новых напастей ждет меня. Наверное, за все грехи меня будут держать под домашним арестом, пока не закончу университет.

Мы приехали домой, и папа молча припарковал машину. Он ничего не произнес, пока мы выходили из машины и шли к двери. Я совершенно утратила присутствие духа и не была уверена, смогу ли заговорить первой. Но что я могла сказать? «Между прочим, совсем забыла, я снова наврала вам, чтобы поиграть в футбол, а еще влюбилась в тренера, в объятиях которого ты меня видел…»? Думаю, папа и так почти все знал, так что мне не было нужды об этом говорить.

Когда мы вошли в дом, я услышала, что в гостиной беседуют на пенджабском. Я была шокирована, увидев, что отвратительные родители Титу объясняются с мамой. Пинки, буквально вся покрытая косметикой, сидела на лестнице в одном из лучших своих платьев. Когда мы вошли, она улыбнулась и помахала мне рукой.

– А вот и он, - с лучезарной улыбкой произнесла мама, увидев папу. Я приготовилась отвечать на миллион вопросов насчет того, где была, в то время как должна была болеть дома, но мама меня как будто и не заметила.
– Родители Теджиндера пришли к нам поговорить о предстоящей свадьбе.

Я поспешила наверх по лестнице к Пинки.

– Что происходит?

– Папочка с мамочкой Титу приползли извиняться, - прошептала Пинки, растягивая губы в улыбке.
– Глупая корова, не знаю, кем она себя воображает в этом сари.

– Ни одна мать не выдержит, когда ее сыну приходится пройти через такое, - мелодраматично заявила мать Титу. Казалось, она забыла, что свадьба была расстроена в первую очередь по ее вине.
– Титу был опустошен.

– Да, и наша Пинки целыми днями не выходила из своей комнаты, - вступила в разговор моя мама.

– Титу тоже, - вторила будущая свекровь, - несколько дней ничего не ел.

– Счастье наших детей должно быть превыше всего, - добавил папа Титу.

У меня начинало создаваться впечатление, что свадьба обязательно состоится. Пинки улыбнулась мне со счастливым видом, и я тоже заставила себя изобразить улыбку. Я была рада, что хоть у кого-то все будет нормально.