В моём мире я еще никогда не дышала так свободно, воздух не был так чист, а солнце — настолько ярким. Ходя по местному саду и дыша полной грудью, я словно попала домой. Не туда, где жили мы с бабулей, а в то место, которое я совершенно не помнила, но которое отзывалось во мне обрывками воспоминаний где-то в потёмках запертых на тысячи засовов воспоминаний.

Тепло чужой кожи греет и убаюкивает, но настойчивый свет пробивается сквозь закрытые веки, и тяжело продолжать сон. Носа касается запах мяты, свежей выпечки и чего-то еще, неуловимого, тайного, но живого и родного. Должно быть, так пахла мама. Говорят, человек может воссоздать в памяти даже самые старые воспоминания с помощью запаха, если почувствует его вновь. Я пока не могла. Лишь иногда, очень-очень редко, в полудрёме точь перед сном я словно переносилась в другой мир, без воздуха, гравитации и звуков, где витал тот самый запах, нотки которого мне так и не удалось узнать наяву. Резко срывалась вниз по закрученной лестнице, и дыхание замирало. Я открывала глаза. Запах исчезал, как и мои воспоминания о нём.

Со мной оставалась лишь мелодия, пришедшая из самых дальних уголков воспоминаний. Голос безликой женщины пел мне её и утихал, как только я проваливалась в сон.

Мысли занесли меня за ворота замка, и я поразилась красоте статуй у входа издали. Они всё так же стояли по обе стороны от двери и тянули друг к другу руки, смыкая их в круг прямо над центром огромной двери. И только теперь я видела между ними разницу, что не бросалась в глаза, когда высеченные из белого камня богини были совсем рядом. Взгляд девушки справа был устремлён точь на круг солнца из сомкнутых рук, был полон силы и гордости. А вот лик второй был печален, голова её опущена чуть ниже, как и уголки губ.

Снаружи зелень и яркость голубого неба всё так же били в глаза своей яркостью, а вот людей почти не было. Я увидела девочку в белом сарафане с развевающимся от ветра подолом чуть поодаль: лицо её было устремлено вверх, взгляд - прямо на солнце.

– Нельзя смотреть так долго на солнце, - сказала я обеспокоенно, приблизившись к ней. — Глаза же будут болеть, так и до беды недалеко.

И девочка обернулась. Ветер подхватил её растрепавшиеся светлые волосы, но она не спешила убрать их назад.

– Солнце? Они не чувствуют боли, - сказала она медленно, и я приоткрыла рот, чтобы возразить, а потом тут же захлопнула его, когда присмотрелась к её лицу. — А я чувствую тепло Алмари и Цилии, прямо здесь.

Она тронула пальцами щеки и потянула руки вверх, словно хотела собрать еще тепла для себя. Глаза её были мутные, белые и без зрачков. И совершенно точно невидящие. Я подавила вздох.

– Алмари и Цилия?

– У нас два постоянных светила, госпожа.

– Можешь называть меня Мориэллой.

– Вы пришли со стороны замка, я слышала. Значит, госпожа.

Я не ответила, не найдясь, что возразить.

– Моя мама ушла к вашему целителю за травами для меня, - продолжила девочка, смыкая руки за спиной. — Её зовут Мари, мы пришли с деревни неподалёку.

– Знаешь, - сказала я, нервно обернувшись. — Думаю, ей не понравится, что ты разговариваешь с незнакомкой.

Девочка мотнула головой и посмотрела точно в моё лицо. И сквозь него.

– Я чувствую тепло вашей души, она светлая. А вот, — она нахмурила светлые брови. — ваше сердце, оно… Его… Вместо… — девочка запнулась, и я сделала глубокий вдох.

– По правде сказать, я ведьма, - призналась я ребёнку, чтобы не возникло недопонимания. Девочка мне понравилась, и я не хотела пугать или обманывать её.

– О, - рот её приоткрылся, и она тыкнула указательным пальцем вверх. — Тогда вам, должно быть, удивительно видеть их, госпожа ведьма. Я слышала, что ваше светило находится очень далеко, и оно всего одно. Почти как наш Мицар, - девочка произнесла это с сочувствием. — Зато у вас есть спутник, который озаряет алым свечением ваш путь почти круглые сутки, это представляется мне красивым.

Девочка подбадривающе хлопнула в ладоши, и я не смогла сдержать улыбки.

– Я думала, у вас два светила.

– Постоянных, они сменяют друг друга, - уточнила она серьезно. Я подумала о том, что несмотря на слепоту девочка для своих лет была очень смышленой. А возможно, именно благодаря ей. Не имея возможности изучать этот мир глазами, она черпала знания о нём из всех доступных ей источников. — Третье можно отчетливо услышать лишь раз в шесть лет. Но оно наверняка прекрасно! Дети со всей Сферы с радостью ждут свой первый Мицар.

– Красивое название, - сказала я осторожно, вспоминая, где уже могла его слышать. И светлые брови девочки нахмурились.

– Вы звучите так, будто не знаете о нём. Мицар — сын нашей богини Цилии, госпожа ведьма. А вот уже в честь неё названо одно из постоянных светил, она создала его для нас. Или нас для него, - задумчиво проговорила девочка, тронув пальцами подбородок. — Но Мицар — вовсе не название, это имя.

Я захлопала глазами, не понимая, в чём ошиблась.

– Цилия — это одна из статуй у входа в замок?