Диана опустила голову, но не стала отбиваться, как хотела в первые секунды: узнала кричавшую.

– Прекратите немедленно, - сказала я, чувствуя, как закипаю внутри. Диана не заслуживала такого обращения, никто не заслуживал.

– Я бросила дома четверых детей, чтобы отправиться за её травами, а она заставляет меня её искать, - снова завопила женщина. Лицо её раскраснелось, а полосатая шапочка съехала с головы, освобождая растрепавшиеся русые волосы.

– Мы недалеко ушли, - прошипела я, наступая на неё и возвышаясь над тучным телом. — И у неё и меня есть уши, вы могли её позвать.

Женщина хотела что-то еще сказать, а потом во взгляде её что-то переменилось.

– Ты же ведьма, - сказала она подозрительно после недолгого молчания, пока буравила меня взглядом. — Захотелось полакомиться чужими детьми, тварь? — и дёрнула на себя дочь еще раз, едва не опрокидывая её на землю. — Мою ты не получишь.

И в моей голове пронеслась череда воспоминаний Мориэллы из недавнего сна. Там она нечаянно коснулась беременной девушки на заполненной улице, и на неё тут же ополчились все ведьмы. Я не хотела снова быть в той ситуации. Поэтому высоко задрала голову и посмотрела на женщину сверху вниз, выпуская в голос всю ненависть, на какую была способна.

– Ваша дочь такая маленькая, а уже в несколько раз умнее своей матери. Моё имя — Мориэлла, - сказала я громко, чтобы она узнала, с кем говорит. Ох, и она узнала. Лицо женщины за секунду от ярко-красного стало белее полотна. — Я не хотела причинить вред Диане. Делаете больно ей только вы, - я красноречиво посмотрела на руку, сжимающую детское предплечье, и пальцы женщины разжались. — А я сделаю из вашей жизни вечный ад, если узнаю, что вы плохо обращаетесь с дочерью. А я всегда всё знаю, Мари.

Женщина ахнула, роняя из руки корзину с травами, а Диана не смогла скрыть улыбки. Я злобно осклабилась, смотря прямо в глаза её матери.

Диана с мамой ушли быстро, и я успела пожалеть, что не попыталась оставить её здесь. Но что мне делать с ребёнком? Слепым ребёнком из другого мира… Мне ведь скоро возвращаться домой, а с собой её не заберёшь. Или я могу? Мысли о девочке не покидали меня всю дорогу до покоев ведьмы. Я видела, что мать относится к ней плохо, я хотела помочь. Но, похоже, и так сделала всё, что смогла. Надеюсь, страх перед ведьмой будет удерживать её от издевательств над Дианой.

Я зарычала от чувства беспомощности, захлопывая за собой дверь. Меня тревожил Аластор и мои противоречивые чувства к нему, а теперь еще чужой ребёнок не покидал мысли. Я всё больше чувствовала потребность… Остаться подольше? Проследить за судьбой девочки и, возможно, взять её во дворец, чтобы дать лучшую жизнь, проследить за судьбой Аластора и узнать, что у него всё хорошо, и проклятье снято.

Глупая, глупая мысль. Я похлопала себя по щекам. А потом кинула взгляд на удивленного моими действиями Люцитора. Лохматые брови его приподнялись, и он даже удосужился привстать с моей подушки.

– Видок у тебя так себе, - сказал кот, и я нахмурилась.

– На себя посмотри. Мешок меха и язвительности.

– Ах! — черная лапа была картинно прижата к сердцу, а глаза кота закатились, но это не тронуло меня. — Язык - острее кинжала, сердце — чернее ночи… Кто она, тёмная ведьма?

– Что ты…

– Нет, сладкая девочка-кондитер! — Люцитор закончил своё маленькое глупое представление и упал спиной на подушку. И принялся тереться о неё мордой, что-то мурлыча себе под нос. Я поморщилась.

– Я думала, у тебя важные дела.

– Были, - он приоткрыл один глаз и погладил лапой кулон на своей шее, который я не замечала до этого. Или… ошейник? В любом случае, вещица что-то мне напомнила, а на Люциторе я видела её впервые. Впереди на ошейнике висел красный кружок, внутри которого разместился чёрный полумесяц, лежащий на нижней части круга. — Кто-то обезумел настолько, что решил ограбить моё холостяцкое логово, Г’хдор их забери, - кот хохотнул, и я приподняла брови. — Пришлось отрывать головы и перекладывать вещи. А я ненавижу, - желтые глаза его блеснули, и холодок побежал по моей спине, - перекладывать вещи.

Я прыснула, а потом захихикала уже в голос, пока Люцитор невозмутимо принялся вылизывать лапу.

– У, какой злой котик, - я присела рядом и потрепала его по голове, почесала за ушком. — У тебя не получается казаться грозным, Люц. Скажи, ты замурчал грабителей до смерти?

– Как тебе угодно, - лениво протянул он, подставляя шею для чесания, и я улыбнулась.

– Кстати, я сегодня узнала легенду этой Сферы. Ты знаешь её? — одна часть меня молила о том, чтобы Люцитор впервые о ней услышал, и я поведала ему о Цилии и её сыновьях, а вторая почти наверняка знала, что кот в курсе.