Каково же будет их отчаяние и досада, когда утром они обнаружат, что ни шара, ни гремлинов на месте нет. Правда, они и предположить не могли, что именно произойдет…

После того, как Бэнкс с Хоппером удалились, гремлины в корзине недолго продолжали выть и канючить.

— Ну что, эти болваны уже утопали?

— А мне почем знать!

— А ты повернись и выгляни!

— Эй, кто там ближе всех к дырке в борту! Стоят там эти двое, зыркают на нас?

Чье-то ворчание со дна сетки сообщило: «Кажется, из меня сейчас все вылезет наружу!».

Другое ворчание пригрозило: «Только попробуй!».

И третье ворчание подтвердило: «Всё! Утопали!».

— У кого там ногти самые острые — режьте сетку!

Спустя пару минут гремлины освободились.

— Чур, я буду капитаном! — заявил один из них — тот, который велел резать сетку.

— Нет, я буду капитаном! — принялся спорить другой.

Еще полчаса гремлины выясняли, кто станет капитаном их воздушного судна. Победил Гверкин с горбатым носом, а Дрёммин с острым подбородком был назначен старшим помощником. Их животы были не так сильно раздуты, как у их товарищей по несчастью (ох, уж это несчастье переедания!).

— Тогда я буду картографом! — заявил еще один гремлин — с выпученными глазами. С этим никто не спорил: с бумажками возиться? Нет уж, увольте!

— Перегрызи трос, Брумкин! — велел новоявленный капитан.

— Вот сам и грызи… — отозвался один из гремлинов, — я уже просто не могу есть.

— Никто не заставляет тебя есть — просто грызи и выплевывай!

— Но у меня даже челюсти не шевелятся, так я их перетрудил…

— Все у тебя шевелится… ты же говоришь сейчас…

Капитан Гверкин устал слушать препирательства и повернулся к своему старшему помощнику:

— Дрёммин, перегрызи трос, ты выглядишь голодным.

— Это никакой не голод, а семейное косоглазие… как будто ты его раньше не замечал…

Гверкин тяжко вздохнул и ткнул пальцем в крошечного гремлина, который был вдвое меньше прочих:

— Моркри, так как ты самый младший, то ты назначаешься юнгой! Это значит, что ты должен выполнять все приказы капитана.

— Но я не хочу… — захныкал юнга.

— На воздушном флоте нет такого понятия, как «не хочу»! — важно заявил Гверкин. — Есть только одно понятие. Оно звучит, как «Есть, сэр!». Ты понял, Моркри?

— Есть, сэр… но я делаю это только ради блага команды! Вы должны оценить, на какие жертвы я иду! — трагично заявил Моркри и вгрызся в трос. Спустя пару минут зубовного клацанья, треска и шмыганья носом трос был перегрызен, и освобожденный шар, дернувшись, стал подниматься.

— Слушай мою команду! — завизжал Гверкин. — Поджечь горелку!

— Есть поджечь горелку!

Гремлины чуть оживились.

— Готовься запустить левый и правый направляющие винты!

Два гремлина-близнеца с одинаковыми встопорщенными бровями схватились за рычаги.

— Есть готовиться запустить левый и правый направляющие винты!

— До синхронного запуска винтов… три… два… один!

Пропеллеры пришли в движение. Зашуршали.

— Эй, кто там у нас навигатор?! — воскликнул Гверкин. — Доставай то, что приготовил для нас мистер Фиш!

Гремлин, который назначил себя картографом, открыл ящик с картами, извлек оттуда сложенный план города и прицепленную к нему булавкой записку. На бумажке был нарисован компас со стрелкой, указывающей на северо-запад, и подписью: «Следуй за стрелкой». Также там стояло: «1,6 мили».

— Значит, мистер Фиш велел направить шар по стрелке… этого вот приборчика… — Гверкин взял рисунок и приложил его к самому похожему на изображение прибору на приборной доске. — Занятная штуковина! И полезная — если бы я не был сыт, я бы ее схарчил и никогда бы не узнал о ее полезности… — Стрелки стояли не совсем в правильном положении, но это было легко исправить. — Готовься переключать винты на разворот! Левый борт на одну отметку назад, правый — вперед, и, когда, я велю «Полный вперед!», оба рычага на прежнее место, вам ясно?

— Ясно, капитан Гверкин!

— Тогда до поворота… три… два…

— Гверкин… эмм… — начал было Дрёммин.

— Что еще такое? — раздраженно бросил капитан.

— Ничего не выйдет.

— Что? Почему это?

— Сам подумай!

— Я капитан — не хочу сам думать! — бросил Гверкин. — Ты старший помощник, вот и думай за меня!

— Хорошо. — Дрёммин пожал костлявыми плечами. — Этот рисунок, да и вообще вся записка нам не помогут.

— Еще как помогут! — запротестовал Гверкин. — Для нас ее оставил сам мистер Фиш. А мистер Фиш очень умный!