Пыхтящая за кустами хищная тварь начала стонать. Сначала она стонала тихо, потом громче с подвыванием, затем заорала как скаженная нечеловеческим голосом. Я почувствовала, что хочу в туалет по-маленькому. Пришлось терпеть. Запах экскрементов жертвы хищник сразу учует.

Ну, когда же эта прожорливая тварюка заснёт? Чем она там за кустами занимается? Следующий возглас чуть не довёл меня до инфаркта. Стоны твари усилились, раздвоились и слились в единый душераздирающий вопль.

По моим ногам потекла жидкость, из глаз брызнули слёзы, из носа сопли. Стало до боли обидно за себя. Теперь хищник меня обязательно обнаружит и сожрёт. Я размазывала ладонями по щекам солёную жидкость, вытерла кулаком под носом сопли.

Подол платья намок. Лучше бы присела. Хотя, какая теперь разница? Всё равно ведь сожрут. Спасаться бегством было теперь поздно. Куда бежать, если не знаешь, где выход?

За кустами на минуту всё стихло. Не было слышно даже звуков дыхания. Зверь затаился перед прыжком. Что ему стоит перемахнуть через двухметровые кусты? Он же нечеловек. Я мысленно попрощалась с жизнью. Хищник меня обнаружил. Всё пропало.

Чудовище с той стороны кустов внезапно зашевелилось. Я закрыла глаза и приготовилась к самому страшному.

— Ты первая иди. Я за тобой чуть попозже, — пробасил мужчина.

— Хи-хи. Сегодня ты был на высоте, — ответила женщина.

— Приходи сюда завтра в это же время. Я тебя не разочарую. Придёшь?

— Приду.

Раздался звук удаляющихся лёгких шагов, затем тяжёлая поступь.

Вот развратники! Из-за них я чуть не умерла от разрыва сердца. Позвать на помощь этих двоих я не решилась. Во-первых, они скрывались ото всех и не хотели быть узнанными. Во-вторых, мой внешний вид и мокрый подол платья были не презентабельны. В-третьих, я тоже скрывалась ото всех.

Моей целью был побег. И он не удался. Оставалось теперь просушить подол и выбраться наружу, если не к завтраку, то хотя бы к обеду.

2

Наконец платье высохло. Я принюхалась к подолу. Вроде бы, неприятного запаха нет. Подняла голову, глянула, в какой стороне солнце, чтобы определить направление, куда идти.

На куст приземлилась райская птица с ярким оперением и заговорила со мной человеческим голосом:

— Вижу! Вижу! Я всё вижу.

— Дура! Лучше покажи мне дорогу, — попросила волшебную птицу я.

— Сама дура! — ответил райский попугай, вспорхнул с куста и улетел по своим делам.

Экзотический балбес не понимал ни слова из того, что ему говорили, просто болтал что попало. Пришлось собрать всю свою силу воли в кулак и решиться идти напролом. В полном смысле слова.

Целый час я продиралась сквозь густые колючие кусты. Ориентировалась по солнцу, чтобы не бродить кругами. Когда в конце концов выбралась из лабиринта, то даже не успела отряхнуться от листьев и лепестков, повытаскивать из волос и платья колючки, как поняла, что попалась на горячем.

— Кора! Перед тем, как вы от нас уедете, можно мне спросить? Почему от вас постоянно воняет зубным эликсиром? О вашем приближении можно узнать за несколько шагов, — этот голос принадлежал хозяйке замка и по совместительству мамаше дракона.

— Эликсир не воняет, а пахнет, — поправила я.

— Это когда в разумных количествах. От вас же эликсиром несёт в промышленных масштабах. Вы что его пьёте? — выражение лица Лауры де Арконти было очень серьёзным.

Я пожала плечами:

— Прижигала прыщик сегодня утром.

— У вас каждое утро вскакивают прыщи?

— Нет. Но я очень люблю их давить, вот и приходится прижигать, чтобы не занести инфекцию, — почему я должна перед ней оправдываться? Пускай скажет спасибо, что не слышно запаха мочи. Подумаешь, зубной эликсир! Мятный запах, очень приятный.

— Для этого же есть духи!

— Они слишком сладкие.

Дракониха скорчила осуждающую гримасу. Можно подумать, что я должна у неё спрашивать разрешение, чтобы прижечь очередной прыщик, который видно только мне. Сегодня на подбородке как раз такой и вскочил.

— Выглядите ужасно, — отвесила мне комплимент мать дракона.

— Спасибо. Можно, я тоже задам вам вопрос? — поинтересовалась я.

— Задайте.

— Теперь, когда я выбрала военную карьеру, могу я узнать, кого прочили мне в мужья?

— Конечно. Моего брата.

— Дядюшку де Арконти?! — я чуть не задохнулась от возмущения.

— Да. Я же вам сказала.

— Но ему же на вид сто лет! Не меньше. Слава небу, что я отказалась выйти замуж, — воскликнула я и тут же прикусила язык, поняв, что могла обидеть сестру, высказав о её брате своё мнение. Всё-таки сестринские чувства легко ранить.