Глянула в зеркальце, висевшее на стенке напротив и ужаснулась. Огромная шишка сначала покраснела, а потом стала быстро синеть прямо у меня на глазах. Прям красавица, нечего сказать. Кое-как выползла через дверь кареты и вывалилась на землю.

Лакей, зараза, даже дверцу мне не открыл, делал вид, что очень занят, возился с кучером, пытаясь приделать колесо кареты обратно. Надеюсь, он хорошенько ударился о землю, когда упал со своего насеста. Вон какая ободранная физиономия. Так тебе и надо, грубиян!

Я на четвереньках, путаясь в длинной юбке, доползла до обочины и растянулась на мягкой траве. Лежать на животе было удобно, а на боках и спине попросту невозможно. Задница болела прямо адски. Как дамочки ездят в каретах? Зря я отказалась напялить на себя кучу нижних юбок, боялась, что в них будет жарко. А тут такое.

Час потеряли из-за ремонта. Кучер и лакей пыхтели, кряхтели, ругались. Мне оставалось только ждать, лёжа на траве, потому что встать не получалось. Кое-как эти неумехи вернули колесо на место. Я поползла на четвереньках обратно к дверце. Лакей поднял меня с земли под мышки и запихнул в карету.

Обращаются со мной, как с дровами. Наверное, дракониха постаралась, решила мне отомстить мне за моё непринуждённое поведение. Вот гадина!

3

Путешествие продолжалось. Солнце пекло нещадно и нагрело крышу кареты до такой степени, что я буквально изжарилась и чуть не задохнулась. Пришлось высунуться из окна, потому что по-другому дышать не получалось. Воздуха в карете явно не хватало. Вот бы сюда кондиционер.

Проехали мимо берёзовой рощи, мимо лугов, где паслись кони. От тряски шляпка съехала мне на затылок, ленточка сдавила подбородок. Я облизала пересохшие губы, посмотрела наверх, мысленно проклиная палящее солнце, и увидела летящего в небе дракона.

Что сказала Лаура де Арконти? Поблагодарить? Я сорвала шляпку с головы и швырнула вверх: «Кричали женщины: ура! И в воздух чепчики бросали». Чтоб ты спёкся на солнце так же как и я, гад ползучий!

Зелёный дракон даже крылом мне на прощание не помахал. Либо не заметил, либо считал, что я его внимания не заслуживаю, в общем, недостойна. Ничего, выучусь на мага, превращу этого зелёного летающего крокодила в мелкую ползучую ящерицу. Надо ему крылья подрезать, чтобы не зазнавался. С подрезанными крылышками высоко не взлетит. Зазнайка чёртов!

Оставшаяся часть дня прошла так же скучно. Хорошо, что корзинку с едой и вином в дорогу дали. Наелась до отвала, наклюкалась до потери памяти, всю оставшуюся часть пути горланила пиратские песни: «Ё-хо-хо! И бутылка рому!»

С наступлением сумерек накатила такая беспросветная тоска. В душном воздухе не чувствовалось ни малейшего дуновения ветерка. Без умолку стрекотали надоедливые цикады. Спать не хотелось, хмель ещё не вышел. Потянуло на лирику.

Вспомнилось море, и я сменила репертуар: «Врагу не сдаётся наш гордый «Варяг», пощады никто не желает!» С таким патриотическим настроем я въехала в ворота высшей военной академии магов.

1

На ночлег меня определили в казарму. Спала, как убитая. Разбудили сиреной, прям как в армии на учениях. Утром выдали абитуриентскую форму и после душа вызвали в приёмную комиссию.

В толпе поступающих я почувствовала себя неуютно. Их было слишком много. Что-то мне подсказывало, что они мне не друзья, а конкуренты. Наверное, шестое чувство. Кажется, интуицией я владела всегда: и в мире, о котором ничего не помню, и здесь.

Председатель приёмной комиссии, старик с длинной седой бородой, одетый в чёрную мантию и смешной колпак с синими звёздами на тёмном фоне, осмотрел толпу абитуриентов и поморщился, как от зубной боли. Видно, мы ему сразу не понравились.

Ничего удивительного. Толпа придурков в сером обмундировании смотрелась словно полчище мышей. Кому такое понравится? И впрямь не на что любоваться. Мне вообще серый цвет отродясь никогда не шёл. А тут выдали брюки и рубашку мышиного цвета. В этой убогой серой униформе я вылитая мышиндра. Не помню, что это слово значит, оно наверняка из прошлой жизни.

Форма курсантов академии была в разы красивее нашей, темно-синяя, строгая и таинственная. Красавцы и красавицы курсанты, глядя на абитуриентов, морщили носы и пренебрежительно вскидывали подбородки вверх. Зазнайки, чёртовы! Можно подумать, что сами не были на нашем месте.

Секретарь приёмной комиссии, полная женщина неопределённого возраста в строгих очках с золотой оправой, одетая в красную мантию, как кардинал Ришелье из фильма про мушкетёров, выдала нам экзаменационный лист и сказала, что аттестовать будут по нескольким заданиям, а зачислять — по результатам прохождения тестов на конкурсной основе, поэтому большинство из нас в академию не поступит и отправится обратно по домам.