— У Рейнхарт нет власти приказывать мне.

Вот теперь он действительно звучит ворчливо! Я делаю глубокий вдох. Льсти. Драконьей. Гордыне.

— Не принимай это как оскорбление. Просто мне очень дорога моя подруга, и я знаю, что она важна для… Магнолии Рейнхарт. Мне нужна твоя помощь. Я сделаю для этого всё, что угодно.

— Хм. А что мне от тебя может понадобиться?

Териарх откидывается назад и смотрит поверх моей головы. Он смотрит на что-то на потолке. Я тоже смотрю вверх.

Вот дерьмо. Морозные феи летают под потолком, смеются, а затем пронзительно визжат, когда Териарх впивается в них взглядом. Они не выглядят напуганными, но вот дракон выглядит взбешённым.

— Хм. Дай-ка подумать. Ты пришла сюда, притащила с собой этих пакостных вредителей, дважды залила мою пещеру кровью, раздражала моё обоняние тем мерзким зельем, вымогала у меня больше денег, чем стоят твои услуги, а потом потребовала моей помощи, намекнув, что Рейнхарт может мне приказывать?

Ой-ой. Когда он так говорит… да, возможно, мне стоило бы дважды подумать.

И что ещё хуже – феи, похоже, понимают, в каком контексте он их упомянает. Некоторые из них порхают вокруг лица Териарха, пронзительно крича.

— Вредители! Мы не вредители, ты, мешок с чешуёй, ты!

— Мы не боимся тебя, старый дурак!

— Точно! Только на днях мы уничтожили десяток пчёл!

— Прочь.

Это всего лишь слово, но оно заставляет фей в панике разбежаться. Ладно, местная вертикаль авторитета установлена. Я сглатываю, когда Териарх уставляется на меня сверху вниз.

— Я знаю, что это самонадеянно, но…

— НЕТ.

Это слово сотрясает землю под моими ногами. Но я продолжаю настаивать на своём. Не из чувства собственного достоинства; я думаю, я немного описалась. Но Эрин…

— Хорошо. Никаких одолжений. Но мне всё ещё нужна твоя помощь.

— Неужели?

Вот теперь он злится. Териарх впервые встаёт, и, чёрт возьми, какой он огромный. Он делает один шаг ко мне, и я вздрагиваю. Его голова опускается до тех пор, пока я не могу заглянуть ему в ноздри. Они похожи на дула пушек.

— И что мешает мне стереть твой ничтожный разум и вышвырнуть тебя из моей пещеры на растерзание, человек?

Ага, он очень злится. Я сглатываю, но слюна кончается.

— Я… я бросаю тебе вызов, Териарх. Я вызываю тебя на игру в загадки.

Он моргает. Феи над моей головой моргают. Я практически вижу, как у него в голове вращаются шестерёнки.

— Что?

Это тупая идея. Настолько тупая идея может прийти мне в голову только во время бега на высокой скорости по снегу при низкой температуре. Но это всё, что у меня есть.

— Ты меня слышал. Я сказала, что бросаю тебе вызов. На игру. В загадки. Так принято, разве нет?

— В самом деле?

— Так и есть!

— Игра! Она вызвала его на старую игру!

Над нашими головами ликует одна из фей. И Териарх, и я поднимаем взгляды.

— Разве… разве ты не слышал о таком? Загадки? Ты… ты таким не занимался?

Териарх выглядит обиженным.

— Ну, я полагаю, что меня когда-то порадовали одна или две загадки. Но ты намекаешь, что некоторые играют в такую игру, чтобы получить… услуги?

— Да?..

Я действительно не должна основывать все свои идеи на «Хоббите». Териарх просто молча пялится на меня некоторое время. Я пытаюсь объяснить:

— Ну, я думала, что это считается священной игрой, которую не посмеют нарушить даже самые ужасные из монстров. Её можно… использовать, ставя на кон, например, жизнь, волшебные кольца… это состязание…

— Я знаю, как работают игры.

Я затыкаюсь. Териарх ещё недолго сверлит меня взглядом, а затем поднимает его на фей и садится.

— Загадки? Игра? Как… интригующе.

Ладно, сердце, хватит так колотиться. Серьёзно, успокойся. Кажется, я сейчас настолько близка к сердечному приступу, насколько вообще когда-либо была. Но тут Териарх опять смотрит на меня, и мне больше не нужно беспокоиться о сердечном приступе. Он уже случился.

— Но зачем мне тратить своё время на игру, в которой я знаю, что одержу победу?

Хороший вопрос. Даже отличный. И что мне на это ответить? Я думаю.

— Ну… потому что это вызов.