– Ойди…

– Прими мои поздравления, девочка, – он аккуратно отстранил меня на допустимое ситуацией расстояние – Ты забралась так высоко, что я с трудом могу разглядеть то, чем тебе это грозит.

Его улыбка была тёплой и только посветлевшие от возраста карие глаза выражали тщательно скрываемое волнение. Он за меня беспокоился. Конечно, как же иначе. У Ойди никогда не было семьи, но я всегда чувствовала исходящую от него поддержку и одобрение. Так любящие отцы поддерживают своих несмышлёных дочерей, позволяя набивать шишки житейского опыта и, зачастую, чувствуя боль от этих шишек гораздо острее, чем их отпрыски.

У нас сейчас не было столько времени, сколько мне бы хотелось. Времени никогда не бывает достаточно. Я должна была спросить его о Тали и Владе, о Марке, о том, что стало с моей группой, и, наверное, о том, на каком положении я теперь нахожусь в Обители. Но действительно важным казался только один вопрос, и именно его я задала, внимательно вглядываясь в глаза наставника.

– Скажи мне, Ойди… Я ведь поступаю правильно?…

Его улыбка от чего-то окрасилась тенью, но он не разорвал зрительный контакт, отвечая медленно, как ребёнку:

– Всё зависит от точки зрения, Савелия. Но я всегда был и всегда буду на твоей стороне. Ты выбрала дорогу, идти по которой будет нестерпимо тяжело. Но выбор уже сделан. И всё, что тебе сейчас остаётся, это ни в коем случае с неё не сворачивать. Оступишься, ошибёшься, и всё пойдёт прахом. С такой высоты падать не просто больно, девочка. Боюсь теперь любая ошибка будет стоить тебе жизни. И вряд ли только тебе. А ты должна держаться за эту жизнь крепко, двумя руками, потому что от твоих решений зависит больше, чем ты можешь себе представить.

– И ты туда же…. – я тяжело вздохнула, от чего-то чувствуя на языке горечь. – И почему никто просто по-человечески не объяснит мне, что такого сверхважного от меня требуется?!

Мастер искренне рассмеялся и, приложив ладонь к моему лицу, по-отечески поцеловал в лоб.

– Возможно, всё дело в том, что теперь в твоём окружении очень мало тех, кто может рассуждать «по-человечески»? Отдыхай, Савелия. Наслаждайся праздником. Но не забывай о том, кто именно тебя окружает. Так будет легче.

С этими словами он манерно поклонился и смешался с разношёрстной толпой, вновь оставляя меня одну.

Праздник шёл своим чередом. Меня несколько раз приглашали на танцы дворяне самых разных сортов, а пару раз в число моих компаньонов даже затесались высокомерные герцоги. Большая часть из них с гордостью носили свою истинную форму, что немало усложняло процесс «развлечения». Одно дело стараться не отдавить кому-нибудь ногу, и совсем другое изображать в танце улыбку, путаясь в разного рода хвостах, копытах и щупальцах. Когда ноги уже отказывались меня держать, а столик с бокалами игристого вина стал излюбленным местом моего пребывания, на танец меня пригласил сам дофин. То бишь Его Высочество наследный принц Дарт. Как я смога сдержаться и не плюнуть в его высокомерную рожу – ума не приложу. Но если уж начала играть роль, то нужно идти до конца. Пара минут усиленной работы над собой в попытке побороть отвращение к демону, умело кружащему меня в танце, и эта пытка тоже подошла к концу.

Свадьбу принца обставили с ожидаемым размахом – музыка не смолкала ни на минуту, по залу перемещались странно разодетые люди, развлекающие гостей укрощением живого огня и созданием потрясающих по своей красоте иллюзий, несколько импровизированных сцен занимали шуты и акробаты. В общем, куда не поверни голову – праздник бил ключом. Периодически рядом со мной возникал Деспил, и, подставляя мне локоть, подводил к различным вельможам и лордам, коротко приветствуя представителей знати и официально представляя им свою теперь уже законную жену.

А потом, словно из ниоткуда, передо мной возникла сама Мать. Её белоснежные глаза с вертикальными зрачками по-прежнему источали холод, от которого хотелось укрыться так далеко, как только возможно. Но под пристальным вниманием гостей я не могла себе позволить даже поморщиться или вздрогнуть. За плечом этой невысокой, наделённой непомерной властью, женщины стояли её дочери – Радда и Даная. Они, словно зеркальные отражения друг друга, вторили каждому жесту матери и, как бы я ни старалась, я не смогла найти между ними хоть какого-нибудь заметного отличия. Рядом с одной из сестёр стояла Лия, и я впервые увидела на её лице что-то похожее на испуг.

Мать протянула мне тонкую бледную руку, и я приняла её, склонившись в глубоком реверансе.

– Ваше Величество, – мой голос оставался ровным. – Какая честь.

– Я не могла не поздравить тебя лично, дитя, хоть и не часто посещаю подобные мероприятия. Скажи, довольна ли ты праздником? У твоей дочери всегда был талант к организации торжеств, но, признаю, в этот раз она просто превзошла саму себя. Восхитительный вечер!

Кажется, долю секунды я ещё продолжала сдержано улыбаться, пока смысл сказанного не дошёл до моего рассудка. Дочери. Моей дочери. Вот почему она так мне знакома, вот почему с первой секунды я прониклась к ней такой симпатией! Сердце колотилось, как сумасшедшее, когда я подняла глаза на девушку в лёгком, припылённо-розовом платье. Принцесса выглядела подавленной и едва уловимо повела плечом, слегка видоизменяя свою внешность.