Жар огня за кованой решеткой камина лизнул правый бок. Мар столкнул с сиденья забытую на нем книгу, и она шлепнулась на пол. Никакого уважения к литературе! Ногой отпихнув фолиант подальше, принц опустился в кресло и усадил меня к себе на колени. Прямо на твердый, пульсирующий бугор. В ягодицы мне уткнулось мужское возбуждение. Марамир был на грани. Это чувствовалось во всем. В его судорожных объятиях, в бешеном стуке сердца, в сорванном дыхании, в том, как неудобно мне сейчас было сидеть. При этом мой пылкий эльф не распускал руки и до сих пор не попытался углубить поцелуй, сделав его настоящим, мокрым, распутным.

Я первая скользнула языком ему в рот. Ощутив это влажное прикосновение, Марамир вздрогнул. Его закрытые было глаза распахнулись, и я упала в мерцающую изумрудную бездну. На солнце глаза принца казались светло-зелеными, почти салатовыми, но в полумраке библиотеки потемнели. Или это страсть изменила их оттенок?

И снова Марамир оцепенел. Он выглядел растерянным, будто… Будто это был его первый поцелуй.

Такой привлекательный мужчина и настолько неопытен? Возможно ли это? На вид моему краснеющему зайке было лет двадцать пять, а учитывая, как долго жили эльфы, ему, скорее всего, уже перевалило за сотню. И до сих пор не целован? Не верю! А впрочем, вспомним пуританские нравы его народа.

Марамир вздохнул, словно решаясь на что-то, и его широкая ладонь накрыла мой затылок. Робко, неуверенно он коснулся моего языка своим, и по напряженному телу подо мной прокатилась крупная дрожь. Пальцы принца зарылись в мои волосы. Сидеть стало еще неудобнее. Природа была щедра не только к младшему брату, но и к старшему.

Теперь мы целовались по-взрослому, сталкиваясь языками и разделяя одно дыхание на двоих. Сначала неторопливо, потом жадно, ненасытно, полностью отдаваясь пожару страсти.

Громкий треск, раздавшийся в тишине, заставил нас отпрянуть друг от друга. Испуганные, мы одновременно оглянулись на закрытую дверь, а потом рассмеялись, сообразив, что это стреляют дрова в камине.

Губы Марамира блестели, опухшие, зацелованные. Волосы растрепались и падали на глаза тонкими влажными прядями. Взгляд, дикий и пьяный, скользил по моему лицу.

Пытаясь удобнее устроиться на коленях принца, я начала ерзать, и Марамир зашипел сквозь стиснутые зубы.

— Пожалуйста. Не надо, — взмолился он, слегка приподнявшись на сиденье.

В ответ я с лукавым видом качнула бедрами, и бедняга на несколько секунд крепко зажмурился.

— Откуда ты умеешь так хорошо целоваться? — на его лице внезапно проступило ревнивое выражение. — Как будто уже… с кем-то… — Он смутился. Ревнивое выражение сменилось виноватым. — Прости. Я не должен был. Не хотел тебя оскорбить. Получилось грубо. Я знаю, что ты достойная девушка и не стала бы до брака заниматься… всяким.

Я кашлянула в кулак.

Сколько же удивительных открытий тебя ждет, Высочество.

Марамир украдкой косился на мои губы, словно хотел скорее вернуться к прежнему занятию. Теперь уже не я ерзала на нем, а он подо мной, видимо, не зная, что делать со своим мучительным возбуждением. Блики огня играли на его красивом, худощавом лице, в длинных волосах, вьющихся на кончиках.

Под треск поленьев в камине мы снова поцеловались, а когда разомкнули объятия, принц посмотрел на меня с решительным видом и вдруг выпалил:

— Варна, ты выйдешь за меня замуж?

Замуж?

Серьезно?

Ничего себе его развезло после двух поцелуев!

Из моей груди вырвался нервный смешок.

Марамир не шутил. Затаив дыхание, он ждал моего ответа.

Я вздохнула. Не думала, что попаду в такую ситуацию. Мне, конечно, было лестно, но связывать себя браком с иностранцем, а в этом случае даже не с иностранцем — с иномирянином, не входило в мои планы.

— Думаю, мы слишком мало знакомы, чтобы сломя голову нестись под венец. Нам надо узнать друг друга получше.

— У нас будет для этого время, — Марамир закусил губу, сжал и разжал пальцы и с видом, будто совершает что-то запретное, опустил ладонь на мое оголившееся колено. — От помолвки до свадьбы должно пройти не меньше года.

«Через год меня уже здесь не будет», — подумала я и, не желая разбивать красавчику сердце, сказала:

— Зачем торопиться? Повстречаемся, присмотримся друг к другу.

— Я уже присмотрелся, — упрямо выпятил подбородок принц. — И я тебя обесчестил, поэтому как порядочный мужчина...