– Ты что тут делаешь?
– спросила через силу.

– Сижу, - спокойно ответил герцог.

– А другого места посидеть не нашлось?
– привычно фыркнула я, но вдруг опомнилась и прикусила язык. Алазар склонил голову к плечу:

– Ты кричала во сне.

– Может мне снилось что-то очень приятное?
– вновь не удержалась от подколки. Эх, помирать так с музыкой. Я, наверное, и перед казнью найду что сказать палачу.

Инстигатор моего веселья не разделил, лицо его оставалось непроницаемой маской, а тон ровным и монотонным:

– В таком случае звуки явно были бы иными, рыжик. Поверь, я бы узнал.

Щеки протестующе вспыхнули, а Алазар вдруг улыбнулся уголками губ. Вот крокодил противный! Скорее опустила голову, но порадовать мужа слишком явным смущением успела.

– Ты чего пришел?
– пробурчала, возвращаясь на кровать и заворачиваясь в одеяло. Инстигатор, наконец, заговорил серьезно:

– Хотел заверить тебя, что вчера сказал правду. Ты все ещё моя жена, и мне все ещё не нужен скандал. Потому я не стану делать Октавиусу такой подарок и лично сдавать свою супругу в руки властей. Возможно, этот довод поможет тебе расслабиться и поверить мне.

Я закусила губу, глядя на лакети. Верить хотелось. Ещё больше хотелось вновь очутиться ближе к нему, и все же я тихо задала вопрос:

– Но ведь ведьмы убили твоих родителей. Неужели ты не ненавидишь меня?

– Откуда ты узнала?
– Алазар ответил вопросом. Со вздохом скрестил руки на груди, но гнев или отвращение ко мне в его глазах так и не появились. Я облизнула губы и задумчиво изучила свои руки взглядом:

– Видела, - прошептала едва слышно. Но для лакети этого хватило.
– Под ивой… те качели… я видела как твой отец их мастерил, как на них каталась твоя мама и как ты…

Я замолчала и вообще пожалела о том, что заговорила. Подняла голову, встретившись глазами с задумчивым взглядом. Он все ещё не собирался меня убивать, а затем вообще удивил. У меня перехватило дыхание, когда Алазар неспешно стал снимать перчатки. Положил их на простынь и только тогда произнес:

– Когда моих родителей убили, ты ещё даже не родилась. Виновники были найдены и казнены. Те даркти были преступниками, что использовали свои способности для наживы. Они сами выбрали свой путь, - герцог отвернулся и взглянул в окно.
– Думаю, ты видела меня ребенком. Тогда я не знал на кого обрушить свою боль и гнев за то, что у меня отняли семью. Долгие годы я рос с мечтами о мести, но потом вдруг осознал, что она не принесет мне ничего. Виновные наказаны, родителей не вернуть, а ведьмы по большей степени живут, как крысы - забиваются в самые дальние углы и просто стремятся выжить. Я сторонник того, чтобы отлавливать преступников, кем бы они не были: ведьмами, даркти или лакети. Зло должно быть наказано, а ты… - Алазар обернулся ко мне, и тело рефлекторно сжалось под синеглазым взглядом.
– Я все-таки твой должник, Эстель. И пока ты не преступаешь закон, я буду тебе помогать.

– Я преступила закон, когда родилась, - пролепетала, чувствуя как тело наливается тёплым спокойствием и доверием. Неужели он, правда, меня отпустит?

– Мы не можем этого изменить, но попробуем скрыть, - рассудительно заметил Алазар и протянул мне руку. Я ошеломленно моргнула, понимая, что на мне нет перчаток, а свои инстигатор только что сложил рядом.

– Я не…

– Все ещё не веришь?
– хитро прищурился супруг.

– Верю!
– быстро заверила, но все же отдёрнула руки, прижимая их к телу: - Просто… Меня почти ни чему не учили… мама была против. Я пользуюсь силой интуитивно. Я искала книги в университете, но все они запрещены. Потому… я могу навредить неосознанно.

– Вот как… - протянул Алазар, задумавшись, но руку не опустил, лишь скосил на нее глаза, размышляя вслух: - Я точно видел, что уже дважды ты применяла способности к даркти и оставила их живыми. Ты желаешь мне смерти?

– Нет!
– даже сама испугалась подобного вопроса. Инстигатор кивнул, принимая ответ и указал взглядом на руку:

– Тогда просто не пытайся мне навредить.

Он протягивал мне открытую ладонь и терпеливо ждал, а мой взгляд метался от руки к лицу герцога. Никто раньше не знал о моем секрете, кроме мамы с папой. Чаще всего мамы я касалась в перчатках или через ткань, а с папой все казалось другим. Он был таким же как я, оттого я думала, что это нормально. Когда ко мне тянули руки посторонние, я уворачивалась, не позволяя коснуться открытой кожи, а их попытки списывала на то, что они просто не знают к кому стремятся притронуться.

Но Алазар сейчас прекрасно понимал, что предлагает руку ведьме. И я смотрела на нее широко распахнутыми глазами, ведь стоило мне принять ладонь и лакети окажется полностью в моей власти, я смогу приказать ему что угодно, прочитать мысли, вытянуть воспоминания или внушить навязчивые идеи.

Но я действительно не хотела ему вредить.

И наша кожа соприкоснулась. Меня словно пронзило электричеством. Тело наполнилось энергией и силой, но в то же время бедро пронзила боль. Я поморщилась и вдруг поняла, что происходит. Ошарашенно выдохнула:

– Я тебя чувствую.

Герцог так же заинтересованно всматривался в мои глаза:

– А я - тебя, - это признание было пропитано теплом и пониманием. Алазар не выпустил мою руку, а погладил тыльную сторону ладони подушечкой большого пальца. Я сглотнула, наблюдая за его движением. Ощущения были странными, но очень приятными.
– Я найду для тебя книги, - пообещал мужчина.

Идиллию нарушил стук в дверь. Он показался таким громким и неожиданным, что я снова вскрикнула, выдернула свою ладонь и во второй раз сверзилась с кровати.