А затем прикрыл глаза, пытаясь смирить… Вот только что? Разбушевавшуюся ли магию, готовую сорваться с его пальцев атакующим арканом, или злость, что звенела сталью в каждом слове?

– А принц-то здесь при чем? – понимая, что играю с огнем, все же спросила я.

Секунда напряженной тишины. Вторая. Третья… Наступившее молчание резало нервы в лоскуты.

– При том, что я в академии самый быстрый дракон, – наконец произнес боевик, стиснув зубы так, что побелели скулы.

– А Ричарду не нравилось быть вторым? – спросила, вскинув бровь, про себя как мантру повторяя: «Невозмутимость, Лизка, ты сама невозмутимость…» А холод меж тем проникал в самую душу.

– Он ни разу не соревновался со мной, понимал, что проиграет, а когда я бросил ему вызов – отказался, – с чувством превосходства и презрения отозвался боевик. – А знаешь почему? Принц сражается, лишь когда знает, что победит.

И тут в мозгу с лихорадочной быстротой начала складываться картинка: боевик подсознательно ненавидел богатых аристократов. А Ричард для него – живое олицетворение знати. И Корсар хотел бы утереть ему нос в том, в чем считал себя лучшим, – в полетах. А Ричард возьми и уклонись… Поступил не как простой адепт, а как политик.

Кажется, здесь было простое соперничество и боевик невиновен, но… Стоило убедиться.

– И ты решил отомстить наследнику, атаковать его вчера в тренировочном зале темной магией? – задала я очередной вопрос, внимательно следя за реакцией дракона. – Наказать труса, который не принимает вызов открыто.

– Что ты несешь? – проревел Корсар, и я увидела, как начало трансформироваться его лицо: проступила чешуя, нижняя челюсть выдвинулась вперед, заострились клыки… Зрелище было не самым приятным. – Я не бью исподтишка и не якшаюсь с темной магией! И повесить на меня обвинение в том, чего я не делал, тебе не удастся…

– А кто делал? – зацепившись за последние слова Корсара, спросила я и вся подалась вперед, точно ищейка.

Корсар посмотрел на меня исподлобья и, явно прикидывая свою выгоду, протянул:

– Допустим, я видел, как кое-кто, стоявший в круге, застегивал на запястье накопитель. Здоровый такой… Сразу после того, как ты грохнулась на Ричарда. В таком артефакте можно было пронести заряд темной силы… – закончил он с намеком.

– Опиши этого кое-кого, – потребовала я.

Вместо ответа дракон усмехнулся и довольно протянул:

– Так, значит, наследника хотели прикончить… И обвинение в покушении – не месть Ричарда мне…

– Наконец-то дошло, – хмыкнула я и втянула тьму в ладонь, а затем и убрала кинжал в голенище. Надобность в них отпала.

А затем посмотрела на Корсара. А этот дракон был хорош. Развитые мышцы, красивое тело, опять же сильный характер, да и морда смазливая. Вот только умные мысли были ей не к лицу. В отличие от Змея. Подумалось некстати.

И я, разозлившись уже на саму себя, дала слабину чувствам, и у меня вырвалось язвительное:

– Да сдался ты принцу. Наследник не принял вызов не потому, что опасался быть вторым в гонке, а потому, что даже в случае победы над тобой он бы проиграл. Своей репутации. Ведь он не только адепт, но и будущий правитель. А хорош тот политик, который поддается азарту и ввязывается в глупую свару, ведясь на подначки противника?

Корсар шумно задышал, но так ничего и не сказал. Похоже, он впервые посмотрел на ситуацию под таким углом. Я же, не дожидаясь, пока боевик пройдет отрицание, немного погневается и начнет торговаться, спросила:

– Так у кого были накопители?

Ответом мне стала высокомерная усмешка. Корсар наклонился чуть вперед, облокотившись на колени, будто собирался сказать что-то важное, но вместо этого молча начал меня разглядывать. Гад явно тянул время, словно наслаждаясь моментом, играл со мной, и это раздражало.

Я почувствовала, как внутри меня закипает гнев. Его самодовольство было почти физически ощутимо: он наслаждался моментом, зная, что держит меня в напряжении. Я пыталась понять: он действительно не знает ответа или просто набивает себе цену? Причем, судя по всему, в буквальном смысле, прикидывая, сколько с меня взять денег за информацию.

С каждой секундой его уверенность становилась все более раздражающей. Я набрала воздуха в грудь для банального: «Сколько?» – но не успела.

В ночь ворвалось завывание труб. Громкое, протяжное, от которого в животе все переворачивалось. И, похоже, не только у меня. Корсар на миг замер, весь подобрался, а выражение его лица стало таким, будто на него опустилось забрало.

– Хотел бы поболтать еще, но извини, гонка над рекой вот-вот начнется, – издевательски протянул Мглистый, и стало понятно, чего он оттягивал момент. – Но если ты хочешь продолжить наше знакомство, можешь остаться в шатре. Я вернусь и расскажу тебе все, что знаю. И даже денег за это у такой симпатичной малышки, так и быть, не возьму, – произнес дракон, подойдя вплотную ко мне, сидевшей рядом с входом. А затем это наглый ящер протянул свою лапищу и, заправив выбившуюся рыжую прядь за ухо, глядя на меня сверху вниз, добавил: – Я люблю с характером, горячих: ложишься в постель с такой – как на горячие угли…