Змей. Всегда спокойный и невозмутимый, лишь симулировавший раздражение, но остававшийся даже под маской гнева холодным. Сейчас я впервые видела его по-настоящему взбешенным. И хотя на скулах его не проступила чешуя, а черты лица остались полностью человеческими, но глаза… Тьма зрачка в них вытянулась в вертикальную линию, а радужка стала алой.

– Мне плевать, что ты там считаешь! – выдохнула я.

Мы орали так самозабвенно, с такой отдачей, что выстрел, ознаменовавший начало старта, не заметили. Лишь когда пять драконов в едином порыве взлетели с края утеса и нас качнуло воздушной волной так, что я едва не упала, если бы не Хант, стало понятно: гонка началась.

– Так что ты выяснила у Брайна? – меж тем, все же отпустив меня, продолжил свой допрос Рик.

– Можешь сам у него узнать после того, как он вернется, – предложила я. – Подождешь его вместо меня в шатре…

– Боюсь, что Брайн будет со мной не столь разговорчив. Да и в целом у нас с ним разговор если и складывается, то с переломами и на лекарскую койку.

– Магические дуэли? – догадалась я.

– Обижаете, леди Тэрвин, – паясничая, ответил Хант. – Только классический мордобой. Он уставом академии хоть и возбраняется, но исключение за него не светит.

«Ну да, а Рику, в отличие от принца, помахать куклами не зазорно…» – мысленно закончила я за дракона. Но я знала изворотливость Змея и его боевой опыт, и что-то мне подсказывало: победителем он выходил не только из словесных баталий. Будь те хоть с самым быстрым летуном академии.

Впрочем, вслух я сказала иное:

– Ты просто не нашел к Мглистому подход, – произнесла я, а потом опустила взгляд чуть ниже и увидела, что по-прежнему держу полы мужской куртки.

Когда осознала это, расцепила пальцы. Даже разгладила мятую выделанную кожу на груди дракона суетливыми, чуть нервными движениями. При этом я пыталась понять, что вообще на меня нашло. Зачем я вцепилась в Рика? Нелогичный поступок. Ведь физически я слабее дракона и… Объяснение было одно. Я, как и Змей, потеряла контроль над эмоциями.

От последней мысли ладонь замерла на груди дракона. Под пальцами – мужская грудь, жар которой ощущался через батист рубашки. А еще я чувствовала, как там, под ребрами, бьется сердце Рика. Гулко и отчетливо.

Мой взгляд скользнул выше. К шее с торопливо бившейся жилкой. Затем к четко очерченным, сжатым в одну линию губам, скулам с дневной щетиной. Запах перца, смешанный с инжиром…

Захотелось прикрыть глаза, потому что зрение лишь мешало. Казалось, без него все будет более ощутимым, объемным. Но я удержалась от искушения и упрямо посмотрела прямо в глаза Рика.

На изломе ночи, в свете факелов они вновь стали привычно-черными, и лишь алая каемка вокруг радужки напоминала о том, что еще недавно дракон Ханта рвался наружу.

Но Змей сумел сдержать своего зверя. И мне тоже стоило усмирить так не к месту разбушевавшиеся эмоции.

«Не забывай, что в этой истории друг принца играет против тебя», – напомнила я себе. Но помогло мало. Рассудительности хватило ровно на то, чтобы отнять руку от мужской груди и опустить. А еще сжать в кулак, словно это могло помочь мне удержаться от того, чтобы еще раз не прикоснуться к дракону.

От Ханта этот жест не укрылся, и он недовольно дернул углом рта.

– Зато у тебя этот подход, похоже, найти получилось, – слова прозвучали грубо. Голос Змея отчего-то охрип, будто дракон его сорвал.

Проклятье, Змей что, посчитал, что я с Корсаром… Вот так же, как с ним… Это предположение Ханта меня просто взбесило. Настолько, что зачесались кулаки.

Чтобы не сорваться, посмотрела выше, в небо. Там пятью грозовыми тучами, описав вокруг города круг, возвращались к утесу драконы. И что-то в их полете мне не понравилось…

Что именно, я поняла лишь спустя несколько мгновений. Лидер гонки, величественный дракон с крыльями цвета мглы, начал терять высоту. Я прищурилась, пытаясь понять, что происходит. Тело ящера дрогнуло и начало плавиться свечным воском, меняя форму, а сам летун резко завалился в сторону. А за ним подобные метаморфозы начали происходить и с другими участниками: их движения стали хаотичными, словно невидимая сила сжимала их в тиски.

– Тлен и пепел! – выругался Хант, тоже увидев, что творится в небе.

А затем ринулся к краю утеса, где был финиш, расталкивая локтями взволнованных зрителей. Я же пристроилась в фарватере за Змеем, так что протискиваться через толчею почти не пришлось. Когда мы оказались на краю обрыва, в лицо ударил ночной воздух, пропитанный опасностью и… чернокнижной магией.

Я почти физически ощутила темное проклятие, зависшее сетью над извивающейся лентой реки, вдоль которой летели драконы… Крылатые угодили в ловушку – все до единого. Их чешуя, блестевшая в свете луны, начала чернеть и исчезать.