В глазах замелькали уходящее пятно Марты, низкие ветки сада, божья коровка на большом листке дерева, нереальном листке дерева… «Лист, листок…, но в глазах была одна муть… Почему листок? Или? Или кто-то подбросил? Кто? Тот, кто их вспугнул, не допустив моего убийства. Тот, кому я зачем-то нужен… И он является в личине. Является… Божья коровка, жук-могильщик… Насекомое садится на… на плащ! Как же я не догадался? Мне ничего не показалось. В саду был плащ.

– Он подброшен тобой! – и он снова обратился к тому, кого видел только он. – Вот почему крик этих безумцев, крик, который я отчетливо помню, оказался криком испуга. Они бежали, не успев покончить со мной. Ты вспугнул этих пернатых мстителей? Но боишься меня. Я жду. Выходи! – он громыхал своими голосовыми связками так, что голос его срывался на хрип.

Когда в ушах прошелестели последние шумы и воцарилась тишина, он вкрадчиво попросил:

– Выходи.

А потом настойчивее и тверже:

– Ну покажись, дьявольское отродье!

Никто не откликнулся, встреча откладывалась, и нужно было спешить на тропу, по ней эти озверелые люди могут настигнуть Марту. Он ринулся за ней. Ночью она не свернет с тропинки. И если ее преследуют – то уже могли догнать.

– Дураки не угомонятся.

Ему пришлось проделать путь до городских ворот. Дозор был усилен несколькими людьми. Еще двое всадников на лошадях проскакали по дороге. Ворота были открыты – значит кто-то вошел. Наверное, Марта успела.

Обратный путь был таким легким, будто он путешествовал по небу. На душе было как-то легче. Он долго простоял посреди леса, куда забрел, и блаженно улыбался и чего-то ждал… и догадывался, Марту они не нашли.

– Изыди… Изыди, дьявольское отродье. Ты насылаешь на меня безумцев и спасаешь от смерти. Я тебе зачем-то нужен. Да? Скажи. Да?! А зачем? Гореть тебе в аду!

В горле запершило. Он кричал, хрипел и стонал, охваченный спазмами в горле, мотал головой и пытался изречь на свет новые и новые слова.

Утром он пришел на место, где пролилась его кровь, куда его тащили, надев мешок – не иначе, баран на заклание. И среди множества отпечатков сапог он не нашел плаща, но увидел следы животных, будто прошли стада травоядных и стаи хищников.

Испытание было послано прошедшей ночью. И это испытание принесло еще один знак. Ему показалось, что этот знак был на земле.

– Сатана где-то рядом… он был среди них, этих озлобленных правдоискателей. Он прикинулся овцой или быком, поэтому его не загрызли волки, – он сказал эти слова вслух, и сразу остерегся. Речь сложилась произвольно, будто пробив существовавшие до этого преграды, и привела к заключению: –Люди слепы. Когда они следуют Сатане – то идут к своей погибели…

Важно вытягивается к небу своими заостренными башенками и кровельными выступами городская ратуша. Оплот власти на этой земле. За тонкими колоннами, чередой украшающими здание до самого верха, затаился лицевой фасад ратуши с узкими окнами, витражами, украшенными богатой резьбой и полудрагоценным камнем. Как ни громоздки ворота, устроенные для въезда любой повозки, но они будто придавлены каменной массой здания. Исправно они выполняют свою миссию – привести в обширные помещения, где во время ярмарки выставляются товары, в погреба, в кладовые, в темницы.

Под высокой лестницей стоят Бургомистр, его свита и ратманы. На них длинные, подбитые и опушенные мехом одежды, черные, с меховыми воротниками и серебряными застежками, на головах – меховые шапки. Почти на всех важная одежда.

Перед ними положили четыре бездыханных тела, на широких покрывалах, в этом кровяном месиве, с огромным трудом, по кускам одежды, можно было угадать солдат.

Вот бургомистр приподнял свою трость, потряс ею, и с бешенством в глазах выговорил два слова:

– Дерзость неслыханная.

Отвисшие щеки его тряслись вместе с посохом. Окружение дружно, одобрительно замычало в ответ.

– Войско нужно послать, – продолжал Бургомистр. – Прочесать все места. Вычистить и повесить всех, кто там засел. Камерарий! Изыщем средства на подробное изучение этого дела.

– Кто ответственен за это перед законом? Наша первейшая обязанность установить… – ответствовал – канцлер.

Потом сочли своим долгом высказаться ратманы, потом еще кто-то… Все понимали одно – они бессильны перед той стихией, что появилась в этих краях, а бургомистр делает вид, что это шайка лесных разбойников.

Бургомистр что-то заметил – пошептался со свитой. На всякий случай бросил взгляд на набатный колокол, откуда башенный сторож смотрит за местностью, подлежащей его охране, и указал на один из трупов.

– Этого занесите в зал. Живее!

Ратманы зашушукались. Солдаты, что стояли в стороне, подошли исполнять приказание.

– Господин Бургомистр, можно через главный вход?

– Да.

– Тогда давайте встанем на одну ступень и понесем с четырех сторон держась за покрывало, – обратился начальник караула.