Она не оставила бы это в покое. Грас не предполагал, что ему следовало удивляться. Он дал ей множество причин сомневаться в нем — больше причин, чем она знала, на самом деле. Но он не лгал, когда сказал: "Им еще предстоит многое сделать для взросления после того, как это произойдет".

"Неужели?" Голос Эстрильды был холоден, как любая зима, посланная Изгнанным. "Я видела женщину, которую Отус привез с юга Стуры. Мне она показалась совсем взрослой".

"Фулька вырастет быстрее, чем маленькая девочка", - сказал Грас. "Отус, безусловно, повзрослел. Но поговори с ней. Ты поймешь, что я имею в виду".

Эстрильда все еще не казалась счастливой. На самом деле, она, казалось, решила не быть счастливой. Она сказала: "А как насчет того, когда ты вернешься в следующем году? К тому времени все женщины, которые были рабынями, будут взрослыми ".

"Я надеюсь, что они вернутся", - сказал Грас. Эстрильда бросила на него острый взгляд. Он объяснил: "Если они не вернутся, что-то пойдет не так. Либо мы не освободим их по-настоящему, либо Ментеше найдут способ снова поработить их."

Его жена выглядела так, как будто хотела оспорить и это, но не могла придумать, как. "Ну, хорошо", - неохотно сказала она. "Ты действительно отбил Изгнанного, не так ли?"

Грас покачал головой. "Нет. Мы отбили Ментеше. Они все еще сражаются между собой, и это затруднило Изгнанному что-либо сделать с нами. Хотя, боюсь, мы еще не выбрались из опасностей ". Он сказал ей, почему нет.

"О", - сказала она, а затем: "Королева Келеа в своем милосердии дарует, чтобы он не мог совершить ничего столь ужасного".

"Да будет так", - сказал Грас, сомневаясь, что это так. Что сделали боги на небесах, чтобы остановить Изгнанного с тех пор, как изгнали его в материальный мир? Некоторые люди говорили, что они отдали Аворнису Скипетр Милосердия. Однако, если это было правдой, почему они позволили Изгнанному и его приспешникам владеть им столько веков? У Граса не было ответа на это, и он не думал, что кто-то еще тоже знал.

Меняя тему, Грас спросил: "Когда Орталис начал водить компанию с этими младшими офицерами гвардии?"

"Прошлой весной", - ответила Эстрильда. "Иногда он ходит с ними на охоту, когда он не с… святым архом". Она не могла не напомнить Грасу, что Ансер был его незаконнорожденным.

"Охота", - сказал Грас с облегчением. "Тогда все в порядке". Он не собирался беспокоиться о своем сыне, пока у Орталиса была какая-то разумная причина ошиваться с гвардейцами. Орталис никогда не проявлял особого интереса к политике.

"У Лимозы скоро родится ребенок", - заметила Эстрильда.

Это была не совсем смена темы, хотя Грас и хотел, чтобы это было так. Он сказал: "Может быть, у нее будет другая девушка. Тогда все останется так, как есть".

"Так и будет". Его жена посмотрела на него. "Что, если вместо этого у нее родится мальчик?"

"Что, если она это сделает?" Ответил Грас. "Это усложняет жизнь, вот что. Крекс связан не только с нами. Он тоже часть старой династии. Сын Лимозы не был бы."

"Будет ли Орталису не все равно?" Спросила Эстрильда.

"Судя по тому, что я слышал, не так, как он говорил", - сказал Грас.

Эстрильда изучала его еще некоторое время. "Тебя это будет волновать?"

"То, что у него будет сын, внесло бы беспорядок… ", - сказал Грас. "Я не люблю неопрятных вещей". Он не хотел прямо говорить, что предпочитает, чтобы наследование шло через Ланиуса Крексу, а не через Орталиса его сыну. Он не был уверен, что Эстрильда согласна с ним.

"Я не могу сказать, что виню тебя", - сказала теперь Эстрильда. "У нас было довольно хорошее представление о том, как все пойдет. Теперь все это может снова оказаться в воздухе". Она послала Грасу еще один кислый взгляд. "Хвала всем богам на небесах, что Ансеру наплевать на трон. Знаешь, это всего лишь удача".

Здесь она тоже не ошиблась. Грас думал о Нивалисе так, как не думал раньше. Если бы он сам прожил еще пятнадцать или двадцать лет — далеко не наверняка, но и не невозможно, — его незаконнорожденный маленький мальчик вырос бы молодым человеком. Что бы Нивалис подумал о своем месте в жизни? Думал бы он о том, что могло бы принадлежать ему, если бы он родился с правой стороны одеяла? Думал бы он, что это могло бы принадлежать ему в любом случае?

"Он хороший парень, Ансер", - вот и все, что сказал король, и даже Эстрильда не могла с этим не согласиться.