Шрифт:
А Никитин просто престарелый фантазер — какая еще другая семья?!
Дед резко шаркал в своих клетчатых, серо-коричневых войлочных тапках, когда шел открывать дверь. Заслышав за дверью этот звук, отец глубоко выдыхал. В комнате тихо, но беспрерывно работал цветной телевизор «Рубин» — подарок отца на семидесятипятилетние деда.
Дед супил седые, сросшиеся на переносице брови, когда выслушивал мнение сына о необходимых в стране радикальных переменах. Возможно, удерживая в своей большой ладони крупицы оставшихся ему земных дней, он видел в пространстве то, чего не замечал взволнованный сын и открытая ко всему новому молоденькая Варя.
Дед будто чувствовал, что впереди их ждет один большой обман…
Чувствительный был. Но принципам своим никогда не изменял. Умер он в октябре 1986-го, не дожив до развала Советского Союза, святыни, которой служил, пять лет.
Итак, что в итоге получилось.
Егор Константинович был родом из поселка Юго-Камск, возникшем в середине восемнадцатого века вокруг завода, основанного на земле промышленников Строгановых.
Осенью 1773-го завод был захвачен отрядом сообщников Емельяна Пугачева и полностью разорен. А вскоре вновь отстроен и запущен. Поселок вошел в состав Оханского уезда Пермской губернии и с этого времени начал бурно развиваться. Занимались там поначалу медеплавильным производством, затем заработал железоделательный завод, кричная и катальная фабрики. В начале двадцатого века в поселке появилась электростанция.
Революционные события 1905-го не обошли стороной и Юго-Камский завод, начались забастовки. С началом Первой мировой войны завод перестроился на выпуск военной продукции: колючая проволока, бомбы, бомбометы.
Известие о Февральской революции 1917-го заводчане встретили с воодушевлением — в центре поселка состоялся митинг рабочих и местной интеллигенции, и уже в апреле 1918-го рабочие взяли под свой контроль производство.
Егор был единственным ребенком в семье рабочего завода Константина Ивановича Самоварова и его жены Марии, происходившей из зажиточной крестьянской фамилии Кожевниковых.
После февральских событий один из старших двоюродных братьев Егора Михаил стал секретарем заводской партийной ячейки, по всей видимости, именно он сыграл определяющую роль в выборе младшим братом своего пути.
В январе 1919-го Юго-Камск был захвачен армией Колчака.
В собственноручно написанной биографии деда было уточнение: его мать пытали в застенках колчаковцы… Вскоре она, с тех пор сильно болевшая, умерла от туберкулеза. Егору было всего шестнадцать.
В том же году у него диагностировали сердечное заболевание, что, однако, не помешало ему продолжать служить Советской России — молодой рабочий вступил в партию большевиков и был призван в ряды РККА.
Когда Егора комиссовали, как это ни удивительно, он целый год заведовал детским домом в Оханске!
До начала Второй мировой войны дед закончил Свердловский институт, получил специальность «преподаватель истории ВКП(б)», а также первый выговор за «допущенный гнилой либерализм внутри группы».
В 1932-м встретил в служебной командировке в Ленинграде студентку Ленинградского медицинского училища Татьяну Борисову, осиротевшую в Гражданскую.
О родителях жены Егор написал так: «родом из деревни Рубаново Московской области. Оба родителя пропали без вести, вероятно, были убиты контрреволюционными элементами. Моя жена переехала в Ленинград к дальней родственнице и поступила там в медицинское училище».
Егор увез ее к себе в Свердловск, а в 1933-м родился их единственный сын Сергей, отец Варвары.
В мрачном 1937-м Егор вновь получил партийное взыскание, в дальнейшем снятое как необоснованное. Подробностей об этом в личном деле не нашлось.
В 1939-м Егор Константинович уже лектор Свердловского обкома; вскоре он закончил Высшие курсы усовершенствования политсостава РККА и был призван в ряды Красной Армии в качестве батальонного комиссара.
В 1940-м был переведен в Москву, в полиотдел Военной академии им. Фрунзе на преподавательскую работу. Во время Великой Отечественной майор Самоваров был направлен на Воронежский фронт в качестве лектора отдела пропаганды и агитации. В 1943-м во время наступления советских войск в районе Воронежа получил ранение в руку.
В 1944-м подполковник Политуправления армии Самоваров получил еще одно ранение, в позвоночник. Однако это не помешало ему дойти через Прагу до Берлина, за что указом Президиума Верховного Совета СССР от июня 1945 года он был награжден медалями «За освобождение Праги» и «За взятие Берлина», соответственно.
Это были не единственные награды деда, полный список оказался очень длинным. Наград было существенно больше, чем те, что хранились в коробочке, доставшейся ей от отца.
Кто и по какой причине мог их забрать?! Продажа исключена — семья, как и вся страна, жила скромно, но далеко не бедствовала: дед получал приличную пенсию, родители — неплохую зарплату.
После войны Егор Константинович жил с семьей в Москве и продолжал преподавать в Военной академии им. Фрунзе. В 1955-м Егор Константинович был уволен в запас с правом ношения военной формы, то есть, по-граждански, вышел на пенсию.
А дальше, вместе с недостающими наградами — сплошные загадки…
После выхода на пенсию дед, с женой и сыном, неожиданно переехал в Ленинград, о чем в личном деле есть отметка военкомата.
Последним адресом его прописки значатся дом и квартира, где родилась и выросла Варя. Вскоре после ее рождения дед с бабушкой Татьяной вновь переехали, на сей раз в квартиру в Сестрорецке, но об этом в личном деле ни слова — деду уже пятьдесят пять, он, «старый опытный пропагандист», как значилось в характеристике от 1945-го, победного года, давно на заслуженной пенсии.