Вдруг в кипящей синеве проступает лицо, будто заглядывающее в глубокий колодец. Это же Бык!

— Туда! — ору я.

Вики, обхватив Хелен, приподнимает ее, переваливает через край. Руки, потом голова, плечи Хелен погружаются в синеву, Виктория подталкивает ее, сбрасывает в портал и лезет за ней.

Рио орудует нунчаками, в стороны летят ошметки тварей, оранжевая кровь. Я хлещу личинок плетью, расходую энергию Ядра, чувствуя, как слабею. Старик, сумев забраться на край алтаря, прыгает в портал. Рио лезет за ним.

В тумане за границей святилища встает темная фигура — гнолл!

Он залит грязью и кровью, его кренит набок, на груди зияют глубокие раны, но он жив. Ревет и, громко топоча по камням, несется к нам, расставив руки.

Когда Старик спрыгивает в портал, личинки дают очередной «залп». Я уже вскинул руки, сцепив пальцы жестом, который намертво отпечатался в сознании, и снова генерирую защитный купол. Деформы нет, поэтому использую энергию Ядра. Хлоп! Хлоп! Хлоп! По светлому куполу в разных местах разбегаются концентрические круги. Эта защита работает иначе, если деформа плавила личинок, то золотой купол их с силой отбрасывает. Несколько разбиваются о колонны и крышу святилища, другие врезаются в гнолла.

Сквозь золотистую пленку купола вижу его надвигающийся силуэт. Купол начинает дрожать, гаснуть, я делаю шаг назад и, не опуская рук, валюсь через край алтаря, спиной в портал.

* * *

Шмяк! Шмяк! Шмяк! Из лаза в основании тотема, похожего на гигантский гриб, на каменный пол падают личинки, щелкают зубами, извиваясь, как раненые черви. Дана выхватывает ключ-нож, портал начинает медленно закрываться, а мы смотрим на личинок.

— Уничтожить их! — командую я. — Чтоб не выросло и не размножилось!

Когда гриб становится на место, мы, выплескивая накопившееся, обрушиваемся на восемь личинок, с яростью и остервенением крошим их на куски. И только потом, когда все друг другу радуются, я осматриваю окруженную строениями каменную площадь и говорю хрипло:

— Так… что это за место? Тут безопасно?

Дана поводит плечом:

— Без понятия. Мы здесь не дольше пяти минут. Сейчас передохнем и исследуем тут каждый угол. Может, и жить останемся.

Взгляд останавливается на каменной статуе кого-то человекообразного, и Культиватор сжимает запястье — как каждый раз, когда на что-то хочет указать или о чем-то предупредить.

Присев у основания памятника, торчащего посреди небольшого мощеного двора, я закрываю глаза.

Стоило покинуть отравленную субзону, как организм принялся усиленно очищать себя. Зеленая плесень в телесных каналах быстро становится белесой и пропадает. Все же решаю пустить по Контуру пульсацию энергии из Ядра — как и прежде, меня прожигает жаром, будто плазма разливается по венам, но я привык к этому виду боли, есть в ней что-то хорошее, живительное.

Окончательно взбодрившись, встаю. Старик с Вики, Хелен и Рио тоже пришли в себя, к последнему уже подскочила Дана, что-то втолковывает ему, а он кивает и широко улыбается. Может эти двое наконец поладят?

Илай расхаживает по двору, оглядывается. Бык молча пялится на памятник.

— Что было в субзоне? — спрашивает Дана, оторвавшись наконец от своего ненаглядного Рио.

Перечисляю:

— Болото, монстры, ядовитый туман, зубастые личинки, древнее святилище. Ничего интересного, с учетом нашей жизни на Острове. Черт, я уже почти перестал всему этому удивляться! Так только, иногда… Мы здесь с месяц, а я стал другой человек.

Рио кивает — мы с ним в чем-то похожи, нас часто посещают схожие мысли — говорит:

— Как раз про то же самое думал. Мозг начинает отучаться от удивлени. А что это за место?

— Сами пока не понимаем, — отвечает Дана. — Какая-то крепость посреди озера, а в воде живут твари. Мы еще не осматривались, только-только добрались.

Бык вдруг цепенеет, глядя мне за спину.

Тут же Вики меняется в лице, а Дана сдавленно ругается. Неподалеку от нас в воздух взлетает ведро, поднятое силой Быка, следом большой камень… и оба летят в меня.

То есть не в меня — они проносятся над моей головой. Разворачиваюсь, машинально приняв боевую стойку.

Статуя на постаменте оживает. Она наливается красками, растет. Ведро и камень, ударившись о нее, отскакивают. Доспехи и шлем великана затягиваются серебром, становятся как у Зарга, а забрало приобретает форму оскаленной пасти. Я пячусь, выпучив глаза. Жду подсказок системы, но их нет, словно этот великан невидим для нее.

Статуя тычет в нас посохом. Набалдашник в виде двух змей выстреливает мерзким слизистым сгустком, он бьется в мостовую у наших ног, и оттуда начинает лезть пучок то ли щупалец с присосками и зубастыми пастями, то ли безглазых червей, они бешено извиваются, пытаются дотянуться до нас. Дана визжит и размахивает саблей, а посох продолжает выплевывать сгустки, и новые щупальца прорастают сквозь камни.