Шрифт:
– Но зато тебе удалось...
– Зато мне удалось.
– Сорен, да что с тобой?
– Пожалуйста...
– Впервые на лице приятеля появилось что-то, отдаленно похожее на прежнее шалое и упрямое выражение.
– Пожалуйста, оставь меня в покое! Я потом с тобой поговорю. Все расскажу. О том, о чем имею право рассказывать. Потом... Едем, прошу тебя.
Рене Алларэ мерил шагами широкую гостиную залу в доме владетеля Леруа. Доходил до остывшего камина, пытался заставить себя рассмотреть коллекцию оружия, потом обходил залу по периметру, слепым взглядом провожая щиты и гербовые знаки, которыми были украшены все четыре стены, и вновь возвращался к камину. На рассвете он попросил мэтра Беранже дать ему что-нибудь, что позволило бы обойтись без сна еще как минимум день. Лекарь просьбу выполнил, но это оказалось некстати. Часом позже Рене уяснил, что может убираться на все четыре стороны, к воронам, селедкам и крабам морским - он здесь больше не нужен.
В отличие от бруленского мальчишки. В отличие от неведомого наследника герцога Гоэллона, о котором Рене почти ничего не слышал; нашелся некий племянник-сирота и оказался наследником, чудеса в кадушке, извольте радоваться. Племянник был на год младше Кесслера, следовательно, еще больший шалопай и бесполезный балбес - и вот, эти двое Реми нужны, а брат и наследник - нет; Рене мог лечь спать, уехать в Алларэ, отправиться в Собру или повеситься в дверном проеме, это никого не взволновало бы, и герцога Алларэ - в последнюю очередь.
Дома ждали дети, ждала Кари, им нужен был муж и отец, а родовые владения нуждались в управлении, которым пять лет бессменно занимался Рене; здесь же его никто не ждал и никому он нужен не был. Это выяснилось довольно быстро. Пока он рассказывал Реми обо всех событиях с момента его ареста и вплоть до дня освобождения, герцог внимательно слушал, переспрашивал и кивал, по-видимости, совершенно не обращая внимания на возню лекаря. Кесслер сидел в изголовье кровати, тихий, словно кошка, и, слава Сотворившим, молчал; но одного его присутствия было достаточно, чтобы Рене чувствовал себя неуютно.
Не на своем месте.
Когда Рене от описания событий и отчета о своих действиях перешел к пересказу своих планов, брат и герцог удивленно приподнял бровь и передернул плечами.
– Сорен, помогите-ка мне сесть. Рене, любезнейший, и скольким же моим вассалам вы поведали этот изысканный план?
– Всем, кому мог полностью доверять, - наследник уже чувствовал подвох, но еще не понимал, в чем именно он состоит.
– Ну, сколько же их, сколько?
– с живейшим интересом продолжал Реми; саркастическая усмешка не предвещала ничего хорошего.
– Около полусотни...
– Бедный, бедный Рене! Я вам очень сочувствую. Теперь вам придется донести до полусотни владетелей, что вы весьма погорячились, решая за меня, что я буду делать.
– Вы не собираетесь мстить за сестру? За себя? Вы все это простите?
– опешил Рене.
– Того, кто виновен в смерти Мио, я уничтожу. Медленно и мучительно. Того, кому обязан этим, - кивок в сторону склонившегося лекаря, - тоже. Я не святой, но сотворю чудо, и этот человек умрет дважды. Но кому еще я должен мстить? Стране? Будущему королю Элграсу? За что, Рене? Откуда в вашей голове завелась мысль, что я позволю рвать страну на части?!
– Господин герцог, в вашем состоянии я не стал бы кричать, - поднял голову мэтр Беранже.
– Зато на моем месте...
– Реми закашлялся.
– Я же говорил, - вздохнул лекарь.
– Юноша, подайте герцогу питье.
Рене стоял, едва понимая, на каком он свете и что теперь делать. Подобной отповеди он не ожидал, и даже в дурном сне ему привидеться не могло, что брат не только откажется от всего сделанного Рене, но еще и выскажет это подобным образом и при трех посторонних.
– И, мстительный мой братец, - напившись, продолжил Реми, - не хотите ли и себя занести в список моих врагов?
– За что?!
– За вашу болтливость. За поручение, которое вы дали господину Ларэ, дурак... или назвать вас предателем?
– Вы же сами писали мне...
– Я писал вам о том, что, возможно, сделаю. Вы же отправили Ларэ сообщить об этом королю. Он и сообщил - он на редкость... исполнительное создание! Кстати, где сейчас этот цветок энорский?
– Должен был находиться во дворце.
– Будем уповать на лучшее и искать его среди уцелевших. Ну так что, любезнейший мой Рене, вы дурак или предатель?
– Герцог, я...
– Герцог здесь - я, - оскалился Реми.
– Вам же я задал вопрос. Ну?
– Дурак, - тихо выдохнул Рене.
– Я прошу прощения за дерзость и самовольные действия, господин герцог.
– Считайте, что первую свою вину вы искупили. Вторую - посмотрим. Я вас более не задерживаю, Рене. Сорен, проводите господина Алларэ и распорядитесь...
Господин Алларэ не стал дожидаться, пока мальчишка, клубочком свернувшийся рядом с Реми, сообразит, что ему приказали сделать. Он развернулся и вылетел вон, не обращая внимания на бросившихся к нему с вопросами владетелей, быстрым шагом вышел во двор. Темнота, липкая и вязкая, словно желе из морских водорослей, воздух прохладный, но душный, словно им уже дышали тридцать раз, голоса за спиной...