— А это был хук в печень, — сказал мужчина. — Ты наверняка слышал о таком — относительно бокса, например. Сразу вырубает, а еще чертовски больно, после такого неделю не сможешь полноценно вдохнуть. Но это ничего, правда? Не обязательно же все время делать полный вдох?

Хартунг кивнул.

— Молодец, — сказал мужчина и склонился над Хартунгом. — А теперь к делу. Полагаю, мы договорились: ты сделаешь все, что попросит наш общий знакомый?

Хартунг кивнул.

— И не выболтаешь того, что может навредить нашему знакомому?

Хартунг кивнул.

— И ты понимаешь, что, если мне придется за тобой вернуться, ты труп?

Хартунг кивнул.

— И я найду тебя, где бы ты ни был. Это ты тоже понимаешь?

Хартунг кивнул.

— Кстати, у твоей дочери очень симпатичный деревянный домик там, на холме. При случае я бы взглянул на него поближе.

Хартунг жалобно застонал.

— Ладно, думаю, мы оба молодцы и достигли взаимопонимания. Сейчас я сделаю тебе еще один укольчик, ты уснешь, я освобожу тебя, а когда проснешься, все снова будет как прежде… Если не считать жуткой боли, но за все нужно платить, верно?

Из последних сил Хартунг кивнул, почувствовал, как игла вошла в живот, все поплыло и потемнело.

В голове у Хартунга шумело, поэтому он не сразу сообразил, что шум исходит из-за двери. Он повернулся на спину, жгучая боль пронзила внутренности. Не двигайся, подумал Хартунг. Не двигайся. Он попытался открыть рот: язык ощущался шершавой сухой тряпкой. Хартунг смог выдавить из себя только жалобный стон.

— Папа! Папа! — раздался из-за двери голос Натали.

Ответить не получалось. Он аккуратно перевернулся на бок, размышляя, как бы встать, причинив себе поменьше боли. Но стоило ему немного приподняться, как ужасная боль вернулась. Плевать, подумал Хартунг и, опираясь на руки, со стоном встал. Голова закружилась, голос Натали вдруг зазвучал будто издалека. Она ушла? Хартунг сполз на пол и, лежа на спине и отталкиваясь ногами, стал продвигаться к двери. Добравшись, он медленно встал.

— Папа, ты тут? — крикнула Натали.

Он нажал на ручку и осторожно открыл дверь. Дочь с пакетом булочек в руках в ужасе смотрела на него.

— Папа, что случилось? — воскликнула Натали.

Но Хартунг по-прежнему не мог выдавить из себя ничего, кроме кряхтения.

— Мне вызвать врача? — спросила Натали.

Хартунг помотал головой, поковылял обратно и лег на кровать, постанывая от боли. Натали поднесла к его рту стакан воды, он выпил маленькими глотками. Стало легче, теперь он мог шевелить языком, а в горле больше не было ощущения песка.

— Можешь купить обезболивающее? — прохрипел Хартунг.

— Да, конечно, но что произошло, пап?

— Я все объясню, но сначала мне надо прийти в себя.

— Ладно, — сказала Натали, — я скоро вернусь. Уверен, что тебя можно оставить одного?

Хартунг кивнул и закрыл глаза. В голове, словно в густом тумане, начали проявляться первые мысли. Должен ли он рассказать Натали о случившемся? Или этим он подвергнет ее опасности?

Наверное, он задремал. Когда Натали коснулась его плеча, Хартунг подскочил и со сдавленным стоном упал обратно. Натали положила ему в рот две таблетки и приставила стакан воды. Сделав глоток, Хартунг остановился в изнеможении.

— Этот человек… Это было предостережение… Мне придется сделать, что он хочет…

— Тише, тише. Потом расскажешь. — Натали промокнула ему лоб влажным полотенцем, вытерла кровь с подбородка. Хартунг чувствовал руки дочери на своей коже.

Прошло время, прежде чем таблетки подействовали. Боль утихла, и Хартунг снова мог говорить.

Он поведал Натали о событиях последних недель. Она изумленно слушала, гладила его по руке и успокаивала. Когда Хартунг от усталости больше не мог продолжать свой рассказ, дочь дала ему еще две таблетки.

Чуть позже Хартунг проснулся от боли. Он повернулся на бок и увидел лежащую рядом Натали, ее бледное лицо, густые брови. Вспомнил, как воскресными утрами они играли в людоедов. Маленькая Натали лежала между ним и Таней, он был людоедом, а Таня должна была ее спасать. Он вспомнил запах ее нежной детской кожи, вспомнил, как дочь визжала, когда его зубы касались ее шеи.

Натали проснулась, испуганно подскочила, будто очнулась от кошмарного сна, и посмотрела на него так, словно пыталась вспомнить, что произошло.