— Ты был богаче меня, Джуниор.

— Это неправда.

— Да, это так.

Я делаю шаг назад, надеясь, что это скроет поток слез, которые так и норовят хлынуть из моих глаз. Годы подавляемых мыслей и чувств скапливаются в моей груди, но я борюсь с гормонами. Сейчас не время и не место для этого, и меньше всего я хочу проявлять эмоции перед Джуниором.

— Я стала актрисой только для того, чтобы сбежать от своей жизни. Стать кем-то другим — хотя бы ненадолго. Дело было не в том, чтобы быть замеченной, а в том, чтобы исчезнуть.

Джуниор замолкает и смотрит на меня сверху вниз добрыми глазами, в которых нет ни осуждения, ни раздражения.

— Я стал спортсменом, чтобы люди обращали на меня внимание.

Я останавливаю слезу, прежде чем она скатится. И снова мы обнаруживаем, что стоим на противоположных концах длинного спектра друг от друга, но я никогда не была в другом месте, которое имело бы столько смысла.

— Какая глубокая мысль, Джуниор Морган.

Он коротко улыбается.

— Как и твоя, Элиза Пирс.

— Извини… — Я отворачиваюсь. — Я не хотела поднимать эту тему… Мне просто захотелось поговорить, а ты стоял там…

— Эй. — Он кладет руки мне на плечи, чтобы притянуть к себе. — Тебе не нужно извиняться. Ты можешь поговорить со мной в любое время и о чем угодно. Вот почему я здесь.

На секунду я ему верю. Я верю, что все будет хорошо и что действительно могу рассказать ему все.

Второй момент проходит.

— Не позволяй им видеть твои слабости, — цитирую я. — Разве не это всегда говорит Кэри Пирс?

Он пожимает плечами.

— Ну что ж… Мне неприятно это говорить, но… Кэри Пирс — тот еще придурок.

Я смеюсь, и Джуниор притягивает меня ближе, заключая в крепкие объятия своими большими руками.

— А вот и она… — говорит он, реагируя на мою улыбку.

Я прижимаюсь к нему крепче, вплетая пальцы ему за спину, чтобы остаться там навсегда.

Его губы касаются моей макушки, и он вдыхает запах моих волос. Его руки слегка сгибаются, сжимая меня еще крепче, и я снова чуть не плачу.

— Нам нужно вернуться вниз…

— Что? — спрашиваю я, отстраняясь.

— Пока они не начали интересоваться, что мы здесь делаем…

Джуниор кивает, но его глаза говорят совсем другое.

— Подожди…

— Что?

— Ты сейчас действительно прекрасно выглядишь, и я не хочу упускать это время.

Он притягивает меня ближе и целует. Во мне растет счастье, и я цепляюсь за его страстные губы. Этот вкус, этот запах. Все в нем сводит меня с ума, как и всегда.

— Ты идеальна, Элиза Пирс, — говорит он.

Я хихикаю.

— Обещаешь?

Джуниор отступает на шаг и рисует крест на груди.

***

— ЭЛИЗА! ЭТО ТЫ?

Я засовываю бумажный пакет в свою сумку и прячу его подальше, закрывая за собой входную дверь.

— Да!

— Подойди на минутку.

Я стряхиваю с себя напряжение и натягиваю улыбку, прежде чем пройти на кухню.

— Привет, пап.

Он сидит за стойкой с чашкой кофе в одной руке и спортивным журналом в другой. Я кладу свою сумку на край стойки вместе со стопкой блокнотов.

— Где ты была? — спрашивает он. — Ты не пришла домой прошлой ночью.

— Да… Я, э-э… — Я подхожу к холодильнику и открываю его. — Я провела ночь на полу у Гранта, — вру я. — Я немного задержалась, делая домашнее задание, и сегодня мы ходили по магазинам.

Папа смотрит на тетради.

— Какое домашнее задание?

— Просто учу сцену для этой недели.

Он вынимает свободную страницу из блокнота, лежащего сверху, и я внутренне съеживаюсь.

— Почему у тебя домашнее задание Джуниора Моргана по математике?

Дерьмо.

— О… — Я продолжаю улыбаться и машу рукой. — У него возникли некоторые проблемы, и он попросил посмотреть, нет ли в нем ошибок.

Он поднимает бровь.

— Я и не знал, что вы друзья.

— Мы не друзья, — пожимаю я плечами. — Я имею в виду… мы не общаемся или что-то в этом роде. Должно быть, кто-то сказал ему, что я разбираюсь в математике, и он попросил меня помочь. — Я изучаю его холодные, строгие глаза. — Это нормально?

Он откладывает тетрадь.