Психиатр объяснил, как он перекладывает свою вину на Совет и Колониальную политику; но я всё ещё не понимаю, откуда у него эта вина. Он не мог помочь. Он хотел вернуться. Он намеревался вернуться. Только во время того путешествия он подхватил космическую лихорадку, и, конечно, после этого стал пожизненно прикован к планете.

— У неё было забавное имя, — говорит он. — Я никогда не мог произнести его правильно — все гласные. Так что я звал её Звёздной невестой, хотя она говорила, что это глупо — мы оба принадлежали одной звезде, Солнцу, хоть и происходили с разных планет. Разве это примитивная реакция? Говорю вам, средний уровень Влнианской научной культуры...

И я до сих пор думаю о ней как о её звезде, когда он сидит там, и смотрит на неё так, как я и описать не могу, и он действительно зовёт её Звёздной невестой.

— Я поклялся вернуться до того, как родится ребёнок, — говорит он. — Поклялся её Господом, и моим, и Он услышал меня под обоими именами. А она только и сказала: “Если ты этого не сделаешь, я умру”. Только и всего, просто “Я умру”. А потом мы пили местное вино, и пели народные песни, и легли спать на рассвете.

И ему не нужно рассказывать мне о своём письме к ней, но он это делает. Ему это не нужно, ведь я отправила его сама. Это было первое, о чём он подумал, когда оправился от лихорадки, и взглянул на календарь, и я написала его для него, и отправила. И оно вернулось со штампом К.А. “Умерла”, и на этом всё.

— И я не знаю, как она умерла, — говорит он, — или даже когда родился ребёнок. Попробуйте узнать что-нибудь о туземце у Колониального Администратора! Их надо заставить осознать...

Потом он обычно какое-то время не разговаривает. Он просто сидит у воды, и смотрит на голубую звезду, и поёт их печальные народные песни с забавными названиями: “Сент-Луисский блюз”, и “Барбара Аллен”, и “Любимый, вернись ко мне”.

А через какое-то время я говорю:

— Я не прикована к планете. Когда-нибудь, когда ты поправишься настолько, чтобы я могла оставить тебя, я отправлюсь на Влн...

— Землю, — говорит он, как будто это слово любви, а не просто забавный набор звуков. — Так они зовут Влн. Она называла себя земной женщиной, а меня — её марсианином.

— Я отправлюсь на Землю, — говорю я, хотя никогда не могу произнести это слово аправильно, и он всегда посмеивается, — и я найду твоего ребёнка, и привезу его тебе.

Тогда он поворачивается и улыбается мне, и через какое-то время мы покидаем воды канала и снова заходим внутрь, прочь от её голубой звезды, и я могу это, я уступаю первенство даже мёртвой туземной белой Звёздной невесте с планеты Земля.

Комнату освещало лишь пламя, горевшее посреди пентакля.

Человек, скрывавший своё лицо в тени, произнёс:

— Но почему вы хотите его убить?

— Что вам с того? — произнёс клиент.

— Скажем так, — убеждающе заговорил тот человек. — Чтобы установить психический контакт, необходимый для успеха нашего... эксперимента, мне нужно полностью знать все вовлечённые эмоциональные факторы. Лишь полное знание сможет принудить Аба. — Он надеялся, что это прозвучало правдоподобно.

— Однажды он нанёс мне смертельную рану, — проговорил заказчик. — Мне тоже нужно убить его.

— Но зачем этот метод? Почему не что-то более прямое?

— Я не могу пересечь континент. Не могу покинуть Нью-Йорк. Как только пересекаю реку — не знаю, у меня словно дыхание улетучивается...

Тот человек подумал, что это навязчивый невроз — форма агорафобии.

— Но людей убивали по почте? — посоветовал он.

— Не этого. Он слишком умён. Он пишет детективы; едва ли он станет открывать нежданные посылки, есть полученные от незнакомцев шоколадки — и почему это всегда шоколадки? — он слишком умён, чёрт возьми.

— Но, естественно, должна быть возможность...

Заказчик вскочил, и его тень дико заплясала в свете пентакля.

— Я плачу вам; не довольно ли этого? Можно подумать, вы пытаетесь меня отговорить.

— Чушь, — произнёс человек в тени. Хотя это была истина. Он знал, что владеет силами и может хорошо зарабатывать, их используя. Но знал он и то, сколь они непредсказуемы, так что неизменно испытывал мимолётное желание отговорить покупателя. — Но если вы сообщите мне свои причины?.. — В этой настойчивости был свой смысл. Когда порой что-то шло не так, и клиент становился неприятным, щепотка сведений личного характера часто мешала ему потребовал деньги обратно.

Заказчик вновь сел.

— Ладно, — проговорил он. — Расскажу вам. — Свет пентакля падал на его обнажённые зубы и поблёскивал на капле слюны в уголке рта. — Он рецензировал мою книгу. Умный, дьявольски умный обзор. Столь чертовски остроумно исполненный, что стал знаменитым. Его цитировали в своих колонках Беннет Серф [67] и Харви Брейт [68] . Это было единственным, что кто-либо слышал о книге. И это убило книгу, убило меня, так что он должен умереть.