– Я вернусь, – твердо произнесла я. – Обязательно вернусь!

Я говорила, что мне хватит четырех часов лёта, чтобы о чем-то серьезно поразмышлять? Ха-ха-ха! Да там вообще ни о чем думать было невозможно!

Мне не предоставили отдельного грифона. Летать я не умела, а хорошо выдрессированных грифонов, которые могли бы донести такую неумеху целой до Мавеннара, прямо сейчас на Облачных вершинах не нашлось. Кусачке меня не доверили – после нескольких лет в авиарии он и сам сомневался в том, что выдержит дорогу. А усаживать меня на неопытного грифона было опасно. Ректор побоялся, что даже качественная страховка, присланная Тареном, меня не спасет, если вдруг в голову зверя стукнет его орлиная сущность и он вздумает «нарезать виражи».

Поэтому меня усадили вместе с Освальтом на Зарю. Ректор хотел за мной присмотреть сам, а я была достаточно худенькой, чтобы грифоница выдержала нас двоих. Для Коллара нашли пожилого, очень спокойного грифона, чей наездник скончался несколько лет назад от старости. Архея, как и меня, закрепили с помощью страховки.

На спине Зари я чувствовала себя странно. Я и на лошадях-то не каталась, а тут сразу грифоница, да еще такая крупная и золотая… Золотые были королями среди королей небес не только из-за цвета, но и из-за того, что размерами и силой превосходили остальных. Наверное, потому Заря и не нашла себе пару – с ней не мог сравниться ни один самец. Сложно принимать остальных всерьез, когда ты круче всех на горе.

Я ерзала, опутанная ремнями страховки, и аккуратно трогала золотистые перья, пока Освальт раздавал последние приказания. В столицу отправлялась половина академии – третий и четвертый курс, несколько ребят со второго и все преподаватели-наездники. Из тех, кто мог летать, на горе оставались лишь заболевший третьекурсник и Куланн. Старый вояка нахохлился, словно старый сыч, из-за того, что ректор заставил его торчать тут. Но кто-то же должен был приглядывать за академией.

Все со своими грифонами построились на площади перед учебным корпусом. Было нервно. Старшие курсы бодрились и даже пытались распевать боевую песню, но я замечала, что они делают это несколько натужно. Грифоны тоже не все вели себя послушно, прыгали по мостовой, крякали, курлыкали и издавали прочие звуки, которым у меня не получалось подобрать названия. Наверное, звери чувствовали волнение наездников, но, в отличие от людей, не умели так хорошо сдерживать чувства.

Ректор занял место на Заре, только когда убедился, что все готовы к полету. Мужчина легко запрыгнул грифонице на спину, посмотрел на меня и одним движением сдвинул чуть в сторону.

– Так удобнее? – спросил Освальт.

– Угу, – промычала я.

А я-то думала, почему все время сползаю Заре на бок…

– Господин Освальт, – позвала я, нерешительно хватаясь за шею грифоницы. Солнце вышло из-за облака, и в глазах от сверкания перьев начинало немного рябить. – А правда, что золотых грифонов осталось всего пара особей, хотя во времена Эмхира Кровавого их было несколько десятков?

– Правда, – ответил он. – Похоже, уходит их эпоха. Еще двадцать-тридцать лет – и о золоте в небе останутся только воспоминания.

Опять золото в небе… Я поежилась. И почему повсюду это пророчество!

– Подождите, – мысли пронзила внезапная догадка. – Так вы нарочно меня посадили на Зарю? Это из-за Мавеннарского оракула?

– А ты бы предпочла полететь с отцом? – хмыкнул Освальт.

– Он мне не отец, – буркнула я.

– Отеческие чувства иногда принимают крайне странные формы, – серьезно ответил он. – Не торопись осуждать Коллара. А насчет пророчества – да, поэтому и посадил. Прости, но я вынужден трезво смотреть на вещи. Если нужно будет подогнать некоторые факты, чтобы Тарен стал королем, я это сделаю. Надеюсь, ты не против?

Я покачала головой. Было бы глупо возражать. Мне же хочется, чтобы у любимого мужчины все было хорошо? Хочется.

Просто на миг я ощутила себя неуютно из-за того, как будто на мне опять начала затягиваться паутина. Только не магическая, а аристократической лжи.

– Взлет! – скомандовал ректор, взмахнув рукой.

Мир вдруг сильно встряхнуло. Заря изогнула спину, взмахивая крыльями, и меня откинуло назад. Я взвизгнула, до смерти испугавшись, что сейчас свалюсь с грифона. Однако ремни страховки выдержали, а сзади меня крепко схватили руки хохочущего ректора.

– Давненько я никого не учил первым полетам! Уже и забыл, как вы, первокурсники, неуклюжи.

Я обиженно промолчала, лишь в Зарю вцепилась сильнее. И почему мой первый полет проходит не с Тареном? Он и моложе, и красивее, и слова поаккуратнее подбирает…

Хотя ради справедливости требовалось признать, что наверняка со стороны это действительно выглядело смешно. Заря покачивалась в воздухе, набирая высоту. Я слышала, что даже на лошадях всадники вынуждены подстраиваться под движения животного, но мне никак не удавалось поймать ритм. Меня хаотично болтало туда-сюда, как яйца для омлета в миске повара Мабона. Если бы не страховка и ректорская хватка, валяться бы мне уже давно на мостовой кверху лапками.

Подумав об этом, я глянула вниз – и едва сдержала новый визг ужаса. Земля стремительно уходила из-под ног. С каждым мгновением падение становилось все более опасным. Вот под нами показалась черепичная крыша учебного корпуса, а вот под сапожками мелькнула и верхушка Библиотечной башни. На площади остались маленькие-маленькие человечки, отсюда казавшиеся игрушечными.

В животе от мысли, что будет, если ляпнуться с такой высоты, все перевернулось. Мне пришлось отцепить одну ладонь и закрыть ею рот, чтобы не орать. Никто из студентов не визжал и не кричал. Ну и что, что у меня, в отличие от них, первый полет? Позориться не хотелось, поэтому я прикусила палец и на всякий случай зажмурила глаза.