– Селина!
– закричала Клара, пробираясь сквозь цветы, как ледокол сквозь льдины. Цветы при этом за ней снова плотно сходились друг к другу, цепляясь за юбку Клары.

– Что тут произошло?
– спросила, останавливаясь на самой последней ступени, не решаясь ступить дальше.

Лепестки крокусов серебрились, словно под росой. Не удержавшись, я опустилась на корточки и прикоснулась к одному из бутонов. Лепестки были прохладными и гладкими, словно бархат. Голубой бархат. Невероятные ощущения. Губы непроизвольно расплылись в улыбке. Услышав задорное хмыканье Клары, смущенно подняла голову.

– Это ты у нас спрашиваешь?

Из коридора выплыла мама, при чем именно «выплыла» - ей удавалось пробираться сквозь цветы куда более проворно, чем Кларе. Мама торжественно подняла руки вверх и улыбнулась на все сто миллионов золотых.

– Потрясающе, дорогая! Верно говорят, что вишенка далеко от вишни не может упасть.

– Яблочко, Рози, - поправила Клара, а мама продолжила, подходя ближе:

– Мне однажды один ухажер подарил лошадь, протащив ее ночью через всю нашу магическую защиту в столовую. Она перебудила весь дом, разбив по ходу дела блюдо из фамильного сервиза. Матушка была неимоверна зла тогда. А я ведь просто обмолвилась, что было бы неплохо держать лошадь в городе для легких утренних прогулок в парке!

Мама рассмеялась и заговорщицки подмигнула мне.

– Что? Лошадь?

– Я про то, дорогая, что мужчины способны воплотить любые наши фантазии, если захотят. Посмотри вокруг. Ты его явно зацепила не на шутку.

– Зацепила?
– повторила я, как южный попугайчик, - Что? Кого? Подождите, это что? Крокусы мне? С чего вы это взяли? Они вообще настоящие? Как они все тут оказались?
– затараторила я, страшась своей догадки.

– Кого - это уж тебе виднее. Там записка в холле. Они с пяти утра начали расти по всему первом этажу, - одновременно недовольно и весело (не знаю, как это у нее получалось), докладывала Клара, - кажется, еще растут, до кладовки пока не добрались.

– Так это иллюзия?
– поняла, ловя себя на мысли, что немного расстроилась из-за этого - уж слишком иллюзия была качественной. Первоклассное колдовство.

– Нет, не иллюзия, цветы настоящие, - возразила мама, наклоняясь и трогая лепестки крокусов, - магия их телепортировала к нам. А вот откуда - это я уже не знаю.

– Телепортировала?
– снова глупо переспросила, таращась во все глаза на обилие цветов в нашем доме, - Это же сколько надо…

– Энергии?
– закончила за меня мама, - Много, дорогая, очень много. Не удивлюсь, если твой ухажер - сильный колдун, ну или очень богатый человек, ведь оплатить такую магию стоит не маленьких денег. Кто бы это ни был - не стоит сразу бросаться в его объятия после такого подарка. Но вот кто же он?
– Мама и Клара выжидающе уставились на меня. Я прикрыла глаза, выдыхая. Что им сказать?

– Я не знаю. А что в записке?

Наконец полностью спустившись с лестницы, я ощутила голыми ступнями приятную прохладу листьев крокусов. Делать первые шаги было страшно, но когда я поняла, что цветы от любого воздействия защищает магия, быстро дошла до холла, вертя головой вокруг и поражаясь размерам «катастрофы». Не знаю точно, чего мне хотелось больше: плакать или зарыться в крокусы с головой.

Записка лежала на высокой тумбе около входной двери. Небольшая карточка темно-зеленого цвета, на которой серебряными чернилами было написано: «Как твои глаза, Селина».

Спокойно положила записку назад, молясь, чтобы ни мама, ни Клара не увидели моего смущения и явно покрасневших щек. И чего де Фоссе добивается? Не видно не слышно несколько дней. Анонимный подарок Ботаническому обществу, теперь это море крокусов, уже не такое анонимное… То, что из всех моих знакомых на подобное колдовство способен господи глава Тайного сыска, я поняла сразу. Даже если колдовал и не он, он мог себе позволить оплатить такую магию. Значит, скоро он должен появиться и сам. Какой смысл делать такие подарки и оставаться в тени? Хотя, сейчас меня интересовал более насущный вопрос: что делать со всеми этими цветами?

И словно больше проблем мне не хватало, как раздался громкий стук, а затем входная дверь бесцеремонно распахнулась. На пороге стояла Моди, воинственно уперев руки в бока. Лицезрев же в холле меня, а на полу, куда не брось взгляд, цветы, она здорово растерялась, что дало мне самой время собраться с мыслями.

– Доброе утро, - мило поздоровалась.

Мадлен кивнула, осторожно прикрывая дверь, но смотрела только под ноги.

– Это что такое? Твой очередной эксперимент?

Отлично, чем де Фоссе не эксперимент? Моди сама дала мне прекрасное объяснение происходящего! Если бы только не стоявшие сзади блюстители девичьей чести.

– Доброе утро, Мадлен! Ты так вовремя, милая, - обрадовалась мама, - все вместе мы точно выведем нашу Сели на чистую воду.

Взгляд подруги, как стрела, тут же нацелился на меня. Мадлен всегда отличалась живостью ума, и она быстро сложила два плюс два.

– Вот оно что! А я то думаю, почему ты в последнее время такая странная, все словно что-то недоговариваешь и скрываешь. И кто же этот непросветный романтик?

Какой романтик? Де Фоссе? Я бы засмеялась, если бы это не вызвало еще больше подозрений, хотя и то, что вырвалось из моего рта, было не намного лучше: