Глаза девушки вспыхнули затаённой радостью, но тут же потухли и она с нескрываемым разочарованием произнесла:

– Что, даже тело мне вернёшь?

Вернуть тело? То есть… Сомнения, жалость, горечь всё смешалось, но я качнула головой и, выдавив беззаботную улыбку, честно произнесла:

– Верну. Но лишь тогда, когда буду уверена в их безопасности.

Я прожила жизнь. В общем-то неплохую, со своими взлётами и падениями, и мне не на что было жаловаться. Я старалась помочь детям, дать им то, что могла. Теперь же, после смерти, как бы дико это не звучало, у меня появились те, ради кого я вновь готова умереть. Уже по-настоящему. Готова ради их счастья пожертвовать собой.

Аннэт сомневалась ещё несколько секунд, потом же сдалась и, вцепившись побелевшими пальцами в подол своего платья, прошипела:

– Шахты, всё дело в них. Там… – её голос сорвался, а на лбу, за какие-то пару секунд появились крупные капли пота, – там вовсе не камни, как думает Хэмлин. Там источник. Он… – девушка облизала губы, – даёт безграничную силу, а если заряжать от него камни, и продавать на чёрном рынке, то помимо силы можно получить безграничную власть и богатства. По нашим законам, герцог должен был заявить о его обнаружении королевским соглядатаям. Но он слишком беспечен, слишком молод и доверчив. А его партнёр, – тут она захрипела и схватилась ладонями за горло, но упрямо продолжила выталкивать из себя слова, – более находчив. К тому же, подданный другой страны, и он…

Я и до этого не могла спокойно сидеть на месте, теперь же вовсе вскочила и подалась вперёд:

– Хватит! Замолчи! Не говори ничего больше!

Из носа девушки текла кровь, окрашивая губы и подбородок тёмными струями. Её била крупная дрожь, но Аннэт посмотрела на меня вполне осмысленным взглядом и попросила:

– Нужно оповестить соглядатаев, вот только… – Аннэт сползла с камня на землю, устроив голову на валуне. – У вас слишком мало времени, он всё знает…

Девушка прикрыла глаза и я, наплевав на предосторожность, сократила расстояние между нами и уже хотела прикоснуться к тонкому запястью, но Аннэт отдёрнула руку и посмотрела на меня глазами, в которых были видны отголоски тьмы:

– Не смей. Если я вернусь в тело раньше времени, то ничем не смогу помочь ни детям, ни Хэмлину.

Я не знала, почему она решила, что от прикосновения ко мне она сможет вернуть своё тело, но послушно отступила. Я опустилась коленями на каменистую почву и тихо спросила:

– Чтобы вернуть тебе тело, я должна избавить от договора с кляксой?

– С кем? – девушка вперилась в меня растерянным взглядом и я несколько смутилась:

– Ну, с той чёрной гадостью, которая всё требовала от меня исполнить договор?

Кляксой я уже сама её прозвала, потому что не знала, как ещё описать эту субстанцию. Аннэт, наверное, такую чушь вовсе не ожидала от меня услышать.

Слабая улыбка коснулась губ девушки и она прошептала:

– Да, нужно разорвать договор, тогда, – выдохнула устало, – тогда я буду свободна.

О том, что мне пора, я догадалась как-то сразу. Вдруг пришла мысль, что меня ждут и что нужно идти. И не успела эта мысль дооформиться до конца, как картинка перед глазами мигнула и растворилась, поглощённая ярким светом.

Уже через секунду я открыла глаза и увидела перед собой знакомый потолок комнаты, где мы с Аделией провели ночь.

Резко села, откинув одеяло. Спустила ноги на пол и прямо так, в нелепой ночной сорочке понеслась в соседнюю спальню, где безмятежным сном спал Хэмлин. Это я так думала, что он спит, но… Нет. Его в кровати не было, и в ванной тоже не оказалось. Сначала я позвала его негромко, потом выбежала в коридор и столкнулась с Хансом. Парень сонно потирал глаза, а заметив меня, спросил с удивлением:

– Госпожа Аннэт, что-то случилось?

– Где Хэмлин? – спросила без всяких предисловий.

По губам охранника скользнула мягкая улыбка и он, махнув рукой себе за спину, спокойно отозвался:

– Герцог собирается уехать ненадолго. Ему нужно посетить шахты и он просил… – услышав про злополучные шахты, я сорвалась с места, в спину же мне понеслось ещё более растерянное, – присмотреть за вами.

Потом парень будто бы одумался и рванул следом, во всяком случае, я слышала его громкий топот за спиной.

На улице только-только рассвело. Утренняя прохлада, обжигая, коснулась голых ступней, облизала тело, едва ли прикрытое лёгкой тканью сорочки. Но холода я не чувствовала, мне было важно успеть остановить карету, которая уже тронулась с места.

– Стоять! – крикнула, что было сил. И возница, никак от удивления, резко натянул вожжи, отчего лошади едва ли не на задние ноги встали. Заржали оглушающе, с нескрываемой обидой, и встали на месте, как вкопанные.

Муж выглянул из кареты, посмотрел сначала в сторону лошадей, потом только заметил меня, бегущую к нему.