Вистера вывела нас, а Алекс не пожелал оставлять меня одну, из столовой в небольшой коридор, потом в просторный холл без чего-либо примечательного, оттуда сразу на улицу. Женщина шла, не сбавляя темпа и не сбиваясь с шага, и остановилась только тогда, когда мы отошли от дома на приличное расстояние.

– Вот он, Устес-холл, во всей красе, – с гордостью произнесла старушка, разворачивая меня и давая насладиться зрелищем.

Нет, поместье, безусловно, было красивым. Из белого камня, высотой в три этажа, с просторной террасой с правой стороны, где можно было бы замечательно проводить тихие вечера, с мощными колоннами у центрального входа, которые, я подозреваю, были сделаны исключительно для придания значимости эдакой махине. Красивым, но каким-то… Фальшивым? Почему-то именно это сравнение пришло на ум. Я словно смотрела на цветастый баннер, которыми у нас любят завешивать обшарпанные здание перед приездом высокопоставленных гостей. Я понимала, что это лишь моё впечатление, не имеющее ничего общего с действительностью, потому что вот он дом, вот они колонны, вот она терраса, я могла подойти к стенам и потрогать их руками, могла выйти на террасу, но ощущение… Оно липким покрывалом укутало меня и не желало отпускать.

– Скажи же, деточка, тут красиво?

Я искоса посмотрела на Алекса, который рассматривал дом с горящими от восхищения глазам, на Вистеру, что растягивала тонкие губы в горделивой улыбке и кивнула, не решившись озвучить свои истинные впечатления. Но ни тогда, ни впоследствии, я не смогла изменить эти ощущения. Может быть, виной тому, что я до сих пор не верила в то, что переселение душ и моё нахождение в другом мире вообще возможны? В любом случае, что бы там ни было, я решила держать подобные размышления при себе.

За поместьем имелись и конюшня, с несколькими стойлами и парочкой длинноногих кобыл, и скотный двор, где, впрочем, было тихо и пустынно, и птичник, тоже безжизненный и мрачный. Несколько флигелей для прислуги, откуда к нам навстречу повыскакивали четверо мужчин. Они спешно приводили себя в надлежащий вид, одёргивая простые, но добротные рубахи и штаны, что были заправлены в высокие потёртые сапоги. Возраста они были разного, один из них был определённо стар, едва ли младше Вистеры, ещё один довольно молод, даже, я бы сказала, очень юн, и двое слегка за сорок лет. Выглядели мужчины сытыми и довольными жизнью.

После короткого знакомства я уяснила, что самый взрослый из них, Джордж, заведовал отоплением. То есть исправно приносил в дом дрова, которыми топили что печи на кухне, что камины в комнатах, он же ездил за ними в лес, где и заготавливал. Ещё двое, Нум и Уилл, значились разнорабочими, и могли приложить свою руку абсолютно ко всему в этом поместье, будь то починка крыши или прополка цветочной клумбы. Юнец же, гордо выпятив грудь, признался, что смотрит за лошадьми, и если госпоже, то есть мне, куда понадобиться отбыть, он завсегда готов запрячь что Нэлли, что Августу, и они вмиг домчат госпожу, то есть меня, куда мне будет нужно.

Парнишка хоть и пытался храбриться, держаться так, как взрослый, а всё одно – нежный румянец то и дело касался мягких скул, которые ещё не обрели грубость, а уж его сбивчивая речь и попеременное упоминание меня в третьем лице, стоили мне огромного труда, чтобы не рассмеяться от его попыток казаться мужчиной, а не мальчиком. Крейну, так его звали, я пообещала, что в ближайшее время обязательно обращусь к нему за помощью, потому что помимо самого поместья, я хотела бы посмотреть ещё и на окрестности с деревнями, за счёт которых и жил Устес-холл.

В общем, это знакомство доставило куда больше удовольствия, чем знакомство с теми, кто прислуживал в господском доме. И я ушла, совершенно довольная и собой, и этими мужчинами.

Мы прошли ещё немного, огибая все хозяйственные постройки, как вдруг что-то поменялось. Нет, природа была всё такой же – и зеленеющая листва, и яркие лучи солнца, но… Пропали звуки. Замолчали птицы, перестали жужжать пчёлы и прочие насекомые. Жуткая, совершенно неестественная тишина заполнила всё собой. И на смену ей пришёл уже знакомый мне гул…

На этом первая часть подошла к концу.

Гул нарастал, приближался, становился совершенно невыносимым. И единственное, что я успела сделать, заметив метнувшуюся к нам тень – встать у неё на пути и крикнуть Алексу:

– Беги за Саймоном, – сама же посмотрела на Вистеру и строго приказала: – Спрячьтесь где-нибудь.

Я уже знала, что нападавшему была нужна лишь Аннэт, и тешила себя надеждой, что если убегу подальше, то несчастной старушке не будет ничего угрожать. Задрав юбку длинного платья, совершенно не заботясь о том, как это будет выглядеть со стороны, сорвалась с места.

Благодушное, расслабленное настроение испарилось, будто его и не было. Я ощущала, как все чувства обострились, а происходящее… Его отмечала обрывочными картинками.

Вот я бегу и вижу, как Алекс скрывается за стеной какого-то сарая…