Мало кто из других солдат его полка воспринимал своё существование в окопах рядом с Мессинес как счастливейшие дни в их жизни. Их восприятие как недель перед Рождеством, так и самого Рождества было весьма отличавшимся от восприятия рядового Гитлера. Острый недостаток снарядов, последовавший за большими сражениями осени, превратил конфликт к югу от Ипра в вялотекущий. В нём господствовали снайперы, случайная винтовочная стрельба и привычные два ежедневных раунда обстрела примерно во время обеда и ужина. Как вспоминал Гитлер в 1942 году, "в общем, сражения на Западном фронте прекратились к концу ноября – началу декабря. Затем неожиданно начались дожди и снег, и все следы сражений были смыты".

В период между 25 ноября и Рождеством ежедневно убивали менее двух человек из состава RIR 16. Хотя конфликт был вялотекущим, артиллерийский огонь был достаточно сильным, чтобы часто сделать невозможным вынос раненых солдат: "Некоторые раненые солдаты со страданиями лежали в поле несколько дней, открытые артиллерийскому огню, и их не находили", - отмечал отец Норберт. Когда раненых помещали в санитарную часть, они были вынуждены лежать во влажных подвалах или разрушенных домах под артиллерийским огнём и в неблагоприятном окружении из-за трудностей эвакуации. Совокупное число потерь было огромным. К Рождеству в 12-й роте Фридолина Золледера оставалось только тридцать человек из первоначального количества. Другими словами, почти 86 процентов из людей, покинувших Мюнхен с 12-й ротой двумя месяцами ранее, были либо ранены, либо медленно разлагались в полях Фландрии. Полк также начал быстро менять свой характер с прибытием новобранцев, последовавшим за Ипром.

В предшествовавший Рождеству месяц солдаты полка Листа обнаружили, что они сражаются не только с британскими и французскими силами, но также и с непогодой. "Пожилые люди из ландвера должны были ужасно страдать от постоянной сырости и холодной погоды, а также от скудного рациона питания", - записал отец Норберт. "Ревматизм, воспаление кишечника, случаи тифа наполнили наши лазареты". Многих нужно было лечить от обморожения ног. Вайсгербер писал своей жене:

Мы теперь меняемся в окопах каждые три дня, поскольку войска не были бы способны выдерживать в них больше времени. Они стоят по колено в грязи и воде. Солдаты выкапывают себе углубления, как пещерные жители, но дождь по ночам размывает стенки и всё само обрушивается. Несколько солдат погибли таким образом. Вода омерзительна, и она появляется и внутри, и сверху, и снизу – мы ничего не можем сделать с этим. Шквал пуль можно легче вынести. Люди вынуждены выбрасывать лопатами грунт из окопов днём и ночью без передышки. Сухих ног тут нет, и что ещё хуже – нет сухой одежды.

Регион вокруг Ипра, как в большей части Фландрии, характеризуется высоким уровнем грунтовых вод и изобилием дождя и тумана. Не без оснований полагают, что название "Фландрия" изначально означало "затопленная земля". В течение столетий система дренажных канав и водостоков сдерживала воду. Однако, эта система не была готова к совместной атаке сильных дождей во время чрезвычайно дождливой поздней осени и зимы, зарегистрированных в истории, и огромных повреждений, причинённых дренажной системе сражениями. Вскоре солдаты полка Листа оказались живущими в трясине воды и жидкой грязи. Они почти постоянно находились в условиях холода и сырости, поскольку их зимнее обмундирование оказалось слишком тонким, чтобы обеспечить защиту против холодной и мокрой погоды. Их шерстяные одеяла были равно бесполезны, так как у них не было возможности содержать их сухими. Более того, им приходилось есть мокрый хлеб, поскольку их мешки для хлеба оказались не водонепроницаемыми. Стенки окопов постоянно обрушивались, и вода в них часто днями стояла выше, чем по колено. Единственным утешением было то, что ещё хуже были условия в британских окопах, которые находились ниже, чем у баварцев.

Людям обычно приходилось меняться, проведя три или четыре дня в наполненных грязью окопах, где они получали пищу только после наступления ночи. За этим следовали четыре дня в Мессинес, и редко передышка в бывшей промышленной фабрике в городе Коминес на французско-бельгийской границе, в нескольких километрах от фронта. По свидетельству Вайсгербера, находясь в окопах, "мы жили как кроты и выходили только для атаки". Войска должны были меняться так часто, писал Вайсгербер, "поскольку солдаты не были бы способны выдерживать в них больше времени". Жизнь в Коминес, между тем, как по крайней мере думал Вайсгербер, была очень приятной, особенно поскольку в 1914 году еды и алкоголя всё ещё было в изобилии (результат реквизиции 70 000 бутылок вина в городе): "Эти 3 дня отдыха [в Коминес] были прекрасными, за исключением часов периодических артиллерийских обстрелов вокруг. Вечера были приятными… Мы ни в чём не нуждались; игристого вина и еды более чем достаточно". Однако, на своём пути из Мессинес в Коминес люди полка Листа вынуждены были миновать разлагающиеся тела британских колониальных войск, главным образом из Индии, которых всё ещё невозможно было захоронить из-за сильного огня противника.

Сырыми и тёмными ночами солдаты полка Листа начали видеть врага повсюду. Однажды ночью в их сторону стали медленно двигаться тёмные силуэты. Люди в полку почувствовали неминуемую атаку противника. Вскоре они открыли плотный огонь по теням. Однако, что достаточно странно, ни единого выстрела не было в ответ. Вскоре они нашли причину. Когда на следующее утро взошло солнце, то поле перед их линией фронта было усеяно мёртвыми телами – мёртвыми телами скота, который ночью сбился с пути. Это была не та война, которую они ожидали.

Не только у пожилых людей из тех, кто был призван в полк Листа, моральное состояние было скверным. В противоположность образу, созданному послевоенными мифическими публикациями о Гитлере и о полке Листа, и в противоположность тому, как, вероятно, видели войну офицеры военной полиции, такие, как Георг Арнет, грубый, печальный и жестокий опыт 1-го Ипра и последовавшие за ним события убили какие бы то ни было романтические идеи, что, возможно, были у некоторых из людей относительно войны. Как заметил командир соседнего с RIR 16 полка, войска были плохо обучены для тех условий, в которых они теперь находились. Командир также полагал, что его собственные люди были хуже в сравнении с их британскими противниками в своих способностях использовать в боевых условиях местность вокруг них. Офицеры 12-й запасной бригады пришли к выводу в конце ноября, что всё чаще солдаты RIR 16 и RIR 17 пытались избегнуть фронта любыми способами, отмечая:

Напряжение, которому подверглись люди в последние несколько дней, произвело весьма высокое число случаев выбытия вследствие болезней. Однако многие солдаты также пытались убыть из подразделения под надуманными предлогами. Так что по бригаде был издан приказ о том, что солдаты могут покинуть часть лишь в том случае, если у них имеется пропуск, выданный офицером.

Примерно в то же время отец Норберт отметил следующее: "Как результат ужасных дней, проведённых на войне – усугублённых неблагоприятными погодными условиями…, наши войска очень пали духом". Многие солдаты, писал Норберт, были огорчены тем, что офицеры постоянно обращались к ним "резкими военными голосами", даже когда разговаривали с ранеными солдатами. В начале декабря отец Норберт понял, что драматическое падение духа более не было ограничено возрастными, женатыми мужчинами; напротив, он отметил: "Даже молодые добровольцы не могли справиться с напряжением, которое принесла зимняя кампания. Особенно эти молодые люди … производят жалкое впечатление. Все жаждут мира, нашего прекрасного рождественского подарка".