Люди в полку, в отличие от Гитлера, были обычными баварцами. Более 60 процентов солдат полка не были женаты, что неудивительно, учитывая возрастную структуру в полку. Типично для южной Баварии, но нетипично для Германского Рейха в целом, преобладающее большинство были католиками (примерно 88 процентов). Очень незначительное меньшинство было иудеями (0,8 процента) и остальные были протестантами.

В целом в полку Листа будут служить пятьдесят девять евреев, среди них три человека из Ихенхаузена, красочного южного баварского города с примерно 2700 жителей. К началу войны немцы почти всех политических убеждений восхваляли то, насколько хорошо и успешно евреи интегрировались в основное русло германского общества и насколько охотно евреи с полной отдачей включились в военные усилия Германии.

Следует признать, что в начале двадцатого века Бавария была домом для некоторого существенного низкоуровневого старомодного католического и протестантского антисемитизма. Более того, современный расистский антисемитизм также начал поднимать свою безобразную голову в некоторых слоях баварского общества. Однако, как стало ясно, например, из статьи, написанной Фридолином Золледером об истории взаимодействия евреев и христиан в Нижней Франконии, опубликованной в 1913 году, расистский антисемитизм всё ещё находился на периферии баварского общества. Золледер заявлял, что многие евреи Нижней Франконии обладали негативными чертами в средние и в начале современных веков, включая алчность и часто двуличность. Однако эти особенности, утверждал он, были результатом дискриминации, которой подвергались евреи, отношения к ним, как к иностранцам в их собственной стране. Свои наиболее отрицательные слова Золледер оставил для тех христиан, которые преследовали евреев. Он в подробностях излагал, как "толпа" убивала "еврейских мучеников" во время крестовых походов и как "ослеплённая и обезумевшая публика" обратилась к убийствам во времена эпидемии чумы, "Чёрной Смерти". Между тем, он прославляет тех, кто действовал в качестве "могущественных покровителей евреев" и подрывал антиеврейскую политику. Он утверждал, что проблемы, существовавшие на протяжении столетий, были успешно разрешены посредством процесса ассимиляции евреев в немецкую жизнь. Девятнадцатый век, "время великих освободительных движений", заключал он, принёс "эмансипацию и гражданское равенство" евреев, что позволило им, со всеми присущими им талантами, внести свой плодотворный вклад в торговлю и в профессии.

В целом дела для евреев Баварии и в самом деле продвигались в правильном направлении. Евреи Германии гордились тем, что были наиболее ассимилированными и успешными евреями в мире. Как символ уверенности в себе и гордости еврейская община Мюнхена воздвигла великолепную синагогу в центре Мюнхена, открытую в 1887 году и бывшую третьим из крупнейших еврейских храмов в Германии.

В противоположность к долго существовавшему убеждению, в Германском Рейхе у немецких евреев было столь же много карьерных возможностей в профессиях, равно как и в общественной жизни, как и у их британских соплеменников за Ла-Маншем. Одной из общественных областей, в которую евреи смогли прорваться только на время, была прусская армия. Значительное число евреев стало офицерами в прусской армии во время Франко-Прусской войны. Однако между 1885 и 1914 годами ни один человек из исповедавших иудаизм не был произведён в офицерский чин (хотя 300 перешедших в христианство евреев стали офицерами, включая, по крайней мере, одного генерала). В то же время во Франции к 1910 году среди офицеров было 720 евреев. Тем не менее, этот сильный франко-прусский контраст, возможно, не может объяснить то, что потом случится с евреями Германии в Третьем Рейхе. Ситуация с евреями в довоенной армии Баварии – другими словами, в армии, в которой будет служить Гитлер и которая предположительно "сделала" Гитлера, – и в армии и флоте Британии была, в сущности, одинаковой. Благодаря своему относительно прогрессивному и просвещённому политическому классу Бавария – вместе с другими государствами Южной Германии – в целом предоставляла евреям даже больше возможностей, чем остальной Рейх. В отличие от прусской армии, в баварской армии продолжали существовать практикующие иудеи-офицеры вплоть до 1914 года. В 1909 году в баварской армии было 88 офицеров-иудеев, в то время как в 1910 году общее число для гораздо больших вооружённых сил Британии (т.е. Королевский флот, регулярная армия, милиция, территориальные вооружённые силы и добровольцы, а также офицеры запаса) составляло 182 человека.

В принципе в Германии реформистские и светские евреи в городских, протестантских регионах были наиболее интегрированы. Однако ортодоксальные евреи в католических сельских регионах, которые станут служить в воинских частях, таких как полк Листа, бросали вызов этому принципу. В 1800 году в Ихенхаузене был больший процент евреев среди населения, чем в Иерусалиме; к 1900 году в Ихенхаузене всё ещё было относительно больше еврейского населения, чем в Нью-Йорке. Евреи имели большое представительство в местном собрании, в важных постах в местных клубах и обществах и даже в ассоциации ветеранов Франко-Прусской войны. В 1913 году город даже присвоил звание почётного гражданина председателю еврейской общины. В начале войны католический священник и еврейский раввин вместе ходили от двери к двери, собирая деньги для солдат. Случай Ихенхаузена возможно был крайним примером. Однако он был крайним, но не нетипичным примером. После начал войны масса евреев была среди наиболее пламенных сторонников военных усилий Германии.

***

8 октября Гитлер и его новые товарищи прошли парадом перед королём Баварии Людвигом III в казармах принца Арнульфа в Мюнхене, который лично попрощался с составом полка. Но перед отправкой на фронт Гитлер, Вайсгербер и другие люди полка в течение десяти дней тренировались в учебном лагере Лехфельд к северу от Мюнхена, месте средневекового сражения, в котором император Отто Великий победил мадьяр. Во время службы на поле Лехфельда протестантский дивизионный капеллан Оскар Даумиллер, который сам служил в немецкой армии после учёбы в университете, говорил солдатам полка Листа, что они вскоре увидят "святую войну за правое дело нашего народа". Даумиллер также говорил им быть готовыми к "праведной смерти, если их призовёт Господь".

Если кто-то думал, что молодой Гитлер и полк Листа были готовы идти сражаться, когда Людвиг III инспектировал полк, то все подобные надежды были разбиты в Лехфельде. Гитлер даже жаловался о том, насколько трудно было добраться до долины Лех: "Как я говорил тебе, – писал Гитлер Анне Попп, жене своего домохозяина в Мюнхене, – мы покинули Мюнхен в субботу. Мы были на ногах с 6:30 утра до 5 часов пополудни, и во время марша мы приняли участие в большом учении, всё это под дождём. Нас разместили в Айлинге. Меня поместили в конюшню, и я был насквозь промокшим. Нет нужды говорить, что я ни минуты не мог спать".

Попав на учебный полигон в Лехфельде, не имея противников в лице каких-либо мадьяр (или британцев с французами), солдаты полка испытывали усталость даже то того, как попали на фронт. Гитлер писал Анне Попп, что "первые 5 дней в долине Лех были самыми утомительными во всей моей жизни. Каждый день длительный марш, затем трудные упражнения и ночные марши до 42 километров, за которым следовали бригадные манёвры". По контрасту с этим Людвиг Вальдботт граф Бассенхайм, баварский аристократ, рождённый на острове Джерси и офицер в полку Листа, отметил в своём военном дневнике в тот же день, что Гитлер написал своё письмо, что тренировки не были особенно утомительными, но что "дисциплина стала очень скверной вследствие маршей и чрезмерного физического напряжения". Ближе к фронту Бассенхайм станет жаловаться, что войска тренировались недостаточно усердно и напрасно теряли своё время в Лехфельде.

Единственным утешением было – если мы поверим свидетельствам Гитлера и официальной истории полка – то, насколько хорошо полк принимался местным населением. Если правда, это будет свидетельствовать о том, насколько хорошо публика поддерживала полк и военные усилия Германии. Гитлер писал Анне Попп, что местное население "почти запичкало их едой". В официальной истории полка Франц Рубенбауэр, офицер, коротко бывший командиром полка в начале ноября 1914 года, подобным образом отметил, что:

мы всё ещё с благодарностью вспоминаем тёплый приём, который получили от местного населения в местах, где квартировали. Когда вечером подразделения возвращались в свои места расположения после изнурительных дневных упражнений на огромном пространстве Лехфельда или со стрельбищ на лугах, распевая походные песни высокими и чистыми голосами, старые и молоды выходили и маршировали с нами. После того, как нас отпускали, они забирали нас в свои дома, где на их плитах ждала нас готовая еда.