Другой причиной того, почему абсолютное число случаев, поступивших в военный суд 6-й запасной дивизии занижает степень, до которой солдаты 16-го полка стали разочарованы войной, было то, что существовали сильные сдерживающие причины против дезертирства, как например перспектива быть подвергнутыми остракизму их семьями и общинами в Баварии, факторы, которые не относятся к тому, позитивно или негативно солдат видел войну. Якоб Шафер, военный доброволец, который сделал в 1915 году попытку дезертировать, например, просил военный суд 6-й дивизии не писать его родителям о наказании, которое он получит, так как был уверен, "что скорбь сведёт их в могилу". Другим сдерживающим фактором было то, что члены семей дезертиров теряли своё право на получение социальной помощи у себя дома. Это объясняет, почему преобладающее число дезертиров были неженатыми. Более того, большое количество военных пунктов пропуска и полицейских патрулей за линией фронта также затрудняли дезертирство, служа ещё одним препятствием для его совершения. Вот почему более полезно смотреть на частоту случаев, переданных в военный суд дивизии, чем на их абсолютное число.

В то время, как рядовой Гитлер – который пропустил то, что происходило на гряде Вими – думал, что упадок боевого духа в действительности происходил только в тылу, но не в его полку, в реальности настроения людей в госпитале в Беелитце и в его полку были, таким образом, почти равнозначными после Соммы.

Когда Гитлера в конце концов выпустили из госпиталя, он в первый раз встретился с реальностями тыла. Вскоре он был вынужден осознать, что тот вид поведения, который он встретил в Беелитце и который он мог бы встретить среди солдат своего собственного полка на гряде Вими, будь он солдатом на фронте, был повсеместным.

Первым местом, которое он посетил, был Берлин, куда он прибыл в начале декабря. Прежде он никогда не был в городе, который, в конце концов, станет и его столицей, и его могилой. Тем не менее, его зачитанный путеводитель по искусству Берлина, который он приобрёл в предыдущем году в Фурнэ, основательно приготовил его к пребыванию в городе. В то время, как солдаты его полка на фронте в Вими старались не быть погребёнными заживо в грязи от разрушавшихся стенок окопов, ефрейтора Гитлера очаровывали музеи и архитектура германской метрополии. Однако, если верить его рассказу в Mein Kampf о посещении Берлина, он вскоре осознал к своему великому разочарованию, что настроение среди населения "было в большой степени таким же, как в нашем госпитале".

Гитлер прибыл в Берлин во время "брюквенной зимы", наихудшей зимы в Европе за двадцать один год, во время которой много немцев умерло от недоедания. В течение всей войны по некоторым данным от 500 000 до 700 000 немцев умерло от косвенного эффекта недоедания, как например от туберкулёза. Другими словами, от недоедания во время Первой мировой войны умерло гораздо больше немцев, чем погибло от бомбардировок немецких городов во Второй мировой войне, что унесло жизни примерно 400 000 жителей. Городские беспорядки от недостатка продуктов питания и других факторов начались в Берлине уже в конце 1914 года. К лету 1916 года улицы Берлина наполнились связанным с продуктами питания недовольством, поскольку рацион питания многих немцев в городах составлял 40 процентов от довоенного уровня, а 25 процентов ниже нормы необходимого потребления. Ухудшавшиеся материальные условия в Берлине и беспорядки, производные от этого, прежде всего были результатом ограниченных пищевых ресурсов Германии, на что существенно влияла блокада союзников.

Проблемой, которая стояла перед Германией, было то, что по мере того, как мир двигался к тотальной войне, в конечном счёте возможности производства и доступа к сырью становились решающим фактором для победы. Совместные ресурсы Британской Империи, Франции, их союзников и поддерживавших их США настолько превышали ресурсы Германии, что в длительном противостоянии никакая степень самоотверженности немцев и никакой военный гений не могли компенсировать этот дефицит, разве что чудо. Таким образом, Германия вела войну, в которой все шансы были против неё с того самого дня, когда Британия вступила в конфликт. До тех пор, пока противники Германии не теряли свою волю сражаться, и до тех пор, пока они не делали каких-либо фатальных ошибок в ведении войны, вопрос был не в том, проиграет ли Германия войну, а в том, когда это произойдёт. Гитлер, разумеется, не рассматривал это в таком ключе, и после войны он выступит в крестовый поход, чтобы обозначить те элементы в тылу, которые очевидно несли ответственность за ухудшавшееся положение Германии в войне.

Между тем Гитлеру было позволено оставаться в Берлине лишь очень коротко, поскольку он должен был вернуться в запасное (Ersatz) подразделение своей части в Мюнхене. При нахождении в столице Баварии, где он останется до возвращения на фронт в марте, здоровье Гитлера ещё не восстановилось полностью. В результате этого, как горько жаловался Гитлер, ему было запрещено есть джем, его любимую еду во время войны. Он писал Бальтазару Брандмайеру, одному из своих товарищей посыльных: "Страдаю от вызванного голодом тифа, потому что я не могу есть хлеб; вдобавок мне категорически запретили любой джем". Во время своего нахождения в Мюнхене ефрейтор Гитлер встречался с Бахманом и Шмидтом, которых тоже выпустили из госпиталя, а также с двумя другими посыльными, Максом Мундом и Францем Виммером, с которыми Гитлер праздновал Рождество 1916 года. Даже в Мюнхене главными социальными контактами Гитлера были, таким образом, члены его основной группы на фронте, другими словами, вспомогательный персонал полкового штаба, а не довоенные знакомые и члены семьи, как это было бы для большинства солдат в отпуске. Так что он был относительно изолирован от тыла, даже когда был в Мюнхене. Он поверхностно наблюдал разрушение духа в тылу, не понимая этого явления.

***

Тем временем на гряде Вими, когда солдаты полка Листа готовились праздновать Рождество, мало что указывало на то, что бойня на Сомме в конце концов привела к ожесточению, подъёму национализма и росту ненависти к британцам среди солдат полка Листа. Весьма примечательно, что баварские и канадские солдаты по обеим сторонам окопов на гряде Вими попытались повторить Рождественские перемирия двух предшествующих лет. При подготовке к Рождеству 1916 года британские и германские командиры на гряде Вими старались сделать всё, чтобы предотвратить попытки инициировать новое Рождественское перемирие. События с октября красноречиво свидетельствовали о том, что новое Рождественское перемирие было весьма вероятно. Когда канадские войска сначала достигли гряды Вими в октябре, примерно в то же время, когда прибыл полк Листа, немецкие солдаты – мы не знаем, из какой части, – подняли плакат из своих окопов, на котором было написано: "Добро пожаловать, канадцы". Другой немецкий плакат говорил канадским солдатам: "Остановите свою проклятую артиллерию. Мы тоже были на Сомме". Также были случаи, когда канадские и немецкие солдаты приветственно махали друг другу во время подготовки к Рождеству. Канадские письма времён войны и военные мемуары в самом деле подтверждают, что, как это выразил один историк, "в отношении немцев большинство рядовых не чувствовали иных эмоций, кроме как лёгкое любопытство". Они стреляли в немцев, потому что те стреляли в них, не испытывая личной неприязни. Смертность среди личного состава полка Листа в те месяцы, в которых не было сражений, оставалась стабильной на протяжении 1915 и 1916 годов. Если мы вычтем из подсчёта три месяца в 1915 году и два месяца в 1916 году, в которые 16-й полк был вовлечён в главные сражения, то в среднем почти точно "только лишь" один член полка Гитлера в день был убит как в 1915, так и в 1916 годах. В декабре 1916 года смертность была даже ниже этого. В свете фактов, таким образом, представляется, что сотрудничество через линию фронта было более широко распространённым явлением, чем ожесточение.

Как и в предыдущие годы, военные власти старались предотвратить Рождественское перемирие посредством увеличенной боевой активности. Например, британские самолёты сбрасывали бомбы на деревни за линией фронта у Вими, в которых располагались командные пункты и резервные части 6-й дивизии. Некоторые канадские офицеры были настолько обеспокоены повторением Рождественских перемирий в предшествующие годы, что они отменили ежедневную порцию рома в день Рождества. Однако офицеры канадского полка лёгкой пехоты принцессы Патриции удвоили порцию рома для своих людей. В результате ли удвоенной порции или же нет, но вскоре солдаты принцессы Пэт вступили в перемирие со своими немецкими оппонентами. Все попытки предотвратить перемирие были тщетны. Солдаты полка принцессы Пэт и стоявшие против них немцы встретились на ничейной земле, общаясь с помощью канадского солдата, говорившего по-немецки. Мы не знаем, был ли это полк Листа или одна из других германских частей на гряде Вими, что была вовлечена в это событие. Тем не менее мы знаем, что военный дневник родственного 16-му полка также отметил попытки рождественского братания. Оба инцидента были прекращены по приказам сверху, равно как и начавшимся сильным артиллерийским огнём, явным намерением которого было предотвращение распространения перемирия. Как было записано в военном дневнике родственного 16-му полка в день Рождества: "Попытки инициировать братание … врагом (призывы, поднятие рук и т.д.) были немедленно подавлены снайперами и артиллеристами, которые были призваны и стояли в готовности открыть огонь". Так же, как в предыдущий год, канун Рождества и день Рождества были отмечены усиленной активностью британских патрулей, что неминуемо вело к оживлённой перестрелке между полком Гитлера и соседних частей с одной стороны и канадских войск с другой стороны. Баварские и канадские офицеры в самом деле не зря не доверяли своим людям, и только их линия поведения предотвратила расширенное повторение Рождественского перемирия 1914 года.