После падения гряды британские вооруженные силы смогли прорваться сквозь ряды немцев на глубину 10 километров, прежде чем немцы остановили продвижение. Британцы, однако, отчаянно старались продолжать оказывать давление, поскольку захват территории всего в 10 километров едва ли мог существенно изменить ход войны. Как результат, германские войска бросили все имевшиеся в их распоряжении подразделения в то место, где остановилось продвижение британцев. Как следствие, полк Гитлера был возвращён 25 апреля в район к востоку от гряды Вими. В течение первых шестнадцати дней 16-й полк смог большей частью избегать прямого вовлечения в сражение. Однако когда его переместили на германские позиции к востоку от гряды Вими в ночь с 11 на 12 мая, ему пришлось выдержать сильную атаку британцев. После интенсивного артиллерийского обстрела британские войска начали лобовую атаку на позиции 16-го полка и смогли прорваться в количестве восьмидесяти человек с пулемётами. Пулемётчики остановились, продвинувшись на 40 метров в позиции 1-й роты, развернулись и начали стрелять в людей полка Гитлера с тыла. Однако солдаты 16-го полка смогли вывести из строя пулемётчиков при помощи ручных гранат, что привело к отступлению выживших британцев обратно в их окопы. 16-й полк также смог успешно противостоять возобновлённой британской атаке на следующий день.

19 мая в тот день, когда полк наконец был выведен из сражения, Франц Пфафман, солдат из Фельдкирхена, написал своему протестантскому пастору домой, что вслед за сражением все в полку Гитлера надеялись, что война вскоре будет закончена: "Сейчас тихо, но несколько дней назад тут был сущий ад. Надеемся, что всё скоро закончится; здесь это самое заветное желание каждого".

Цена, которую полк Листа вынужден был заплатить в сражении при Аррас и гряде Вими, была ужасной: 149 человек были убиты и сотни ранены. Однако, если мы сможем поверить воспоминаниям Антона фон Тубойфа – энергичного офицера сорока с лишним лет с авторитарными нотками, который был новым командиром 16-го полка с апреля – успех в противостоянии серии британских атак в конце концов помог усилить боевой дух в полку Листа, поскольку солдаты полка почувствовали, что они превосходят британские войска. К 17 мая 6-я дивизия на самом деле пришла к заключению, что британцы уже дрогнули и исчерпали свои возможности.

Во время сражения более всего на Гитлера произвело впечатление действие воздушных вооруженных сил Германии. В разгар Второй мировой войны Гитлер будет вспоминать, что "во время сражения при Аррас эскадрилья Рихтхофена очистила всё небо… Я сам видел кое-что из этого, [и наблюдал] как все 10 самолетов были сбиты. Тогда нам была предоставлена свобода действий".

Несмотря на то, что гряда Вими была потеряна, немцы стратегически превалировали над союзниками к концу сражения при Аррас и гряде Вими. Несмотря на статус битвы как "величайшего достижения Канады как нации в той войне" и как одной из историй, лежащих в основе современной Канады, успех канадцев у Вими превратился в пиррову победу. Фронт просто был передвинут примерно на 10 километров к востоку на протяжении возможно 50 километров. Как мы видели, немцы укоротили свою линию фронта и всё равно отказались от большой территории при проведении операции "Альберих", чтобы освободить тринадцать дивизий для боёв на Востоке. Более того, союзники причинили потери немцам, которые превышали их собственные только лишь менее чем на 12,5 процентов. В большой игре сражение при Аррас и гряде Вими произвело лишь небольшое стратегическое преимущество для Британии и Франции. Далее, количество случаев дезертирства и других дисциплинарных проступков, переданных в военный суд 6-й дивизии, было в течение 1917 года меньше, чем их было во второй половине 1916 года. Это было необычно в сравнении с вооружёнными силами Германии в целом, где количество случаев дезертирства чрезвычайно возросло между 1916 и 1917 годами. Это, однако, не означает, что боевой дух в полку Листа полностью восстановился, поскольку число случаев оставалось на высоком уровне. Относительное уменьшение в числах было результатом отсутствия больших сражений, в которые полк Листа был вовлечён в 1917 году. В периоды затишья существовали различные стратегии выражения низкого уровня боевого духа, как, к примеру, выгода сохранения жизни при простом уходе в апатию и фатализм была не намного меньше, чем при дезертирстве, в то время как цена расплаты за дезертирство была намного больше.

Послевоенное заявление Антона фон Тубойфа о том, что весной 1917 года боевой дух был восстановлен и он был высок во всём полку в результате сражения при Аррас и гряде Вими, не заслуживает доверия. На самом деле командир 1-го батальона Карл Лееб во внутреннем рапорте от 21 мая 1917 года жаловался на "очень вялые войска", которые только под принуждением продолжали выполнять свои обязанности. Он заключает:

Снова и снова происходят необъяснимые случаи отказа следовать приказам. … Имеется срочная необходимость для Ставки Верховного командования отдать распоряжение о том, что дезертиры не могут рассчитывать на амнистию после демобилизации. Люди слишком сильно рассчитывают на амнистию. Также следует объявить о том, что после войны региональное командование будет преследовать каждый случай дезертирства.

В целом между возвращением Гитлера в полк Листа и тем временем, когда воинская часть была выведена из сражения при Аррас и гряде Вими, произошло восемнадцать случаев неповиновения, которые дошли до военного суда дивизии. Тот факт, что ушедшие в самовольную отлучку солдаты продолжали получать поддержку от своих товарищей, является хорошим индикатором того, насколько широко распространенным было разочарование в войне. Например, солдат из 1-й пулемётной роты, который не вернулся из своего отпуска домой в марте, провёл в Мюнхене несколько месяцев, прежде чем был арестован. Всё это время он контактировал со своими товарищами из 16-го полка, которые восстанавливались от ран и болезней в Мюнхене. В середине апреля другой солдат, изображавший, что страдает от зубной боли, чтобы избежать отправки обратно в окопы, сказал своему начальству: "Я не собираюсь сооружать окопы, я иду к зубному врачу. Я не хочу строить окопы, даже если меня убьют за это!" Ещё один солдат отказался вернуться на линию огня во время сражения при Аррас и Вими, говоря, что он должен остаться в живых, поскольку должен обеспечивать свою семью после недавней смерти своего отца, с тех пор как два его брата были убиты в бою, а третий тяжело ранен. Так что в поведении и отношении солдат полка Гитлера к войне было мало изменений с тех пор, как они покинули гряду Вими.

Мы видели, что не существовало ни одной причины, почему солдаты полка Листа должны продолжать сражаться после двух с половиной лет. Ни военный энтузиазм, ни милитаризм, ни англофобия или франкофобия, ни иные предвоенные политические и культурные умонастроения, ни ожесточение солдат полка Листа не могли достаточно объяснить, почему они продолжают действовать. Несомненно, все эти факторы служили в качестве мотиваторов для подгрупп солдат, но ничто не образовывало единственного фактора, который объяснил бы, почему люди продолжали действовать. Глядя на первые три года войны, это были факторы, которые не предполагают политизации людей – такие, как простой расчёт выгоды от продолжения сражаться, страх последствий поражения в тылу, желание сражаться в оборонительной войне, разделение труда между отдельными солдатами, – это объясняет, почему люди продолжали сражаться. Однако, если мы поверим нацистской пропаганде, несомненно существовал один элемент, который сплачивал вместе всех людей в полку: этим одним элементом предположительно было чувство Kameradschaft и Frontgemeinschaft, что приблизительно можно перевести как "товарищество" и "фронтовое братство". Однако ни один из этих переводов не может полностью уловить суть немецких определений. Идея состояла в том, что в немецких полках существовал esprit de corps[12], который переступал все звания и классовые перегородки. В соответствии с нацистской идеологией, эта идея Kameradschaft и Frontgemeinschaft родила немецкое Volksgemeinschaft – бесклассовое немецкое общество, полная реализация которого стала целью нацистского движения.

Конечно же, это верно, что во всей истории войн лояльность к товарищам была одним из первичных мотиваторов в сражении. Утверждая очевидное, постоянная поддержка от своих соратников на самом деле является наилучшей страховкой жизни для солдат. Однако в случае военных подразделений, таких, как полк Листа, та идея, что солдаты побуждаются в первую очередь esprit de corps и идеями Kameradschaft и Frontgemeinschaft, пронизавшими весь полк, является в самом лучшем случае мифической. Вследствие высокой степени текучести солдат в полку Листа и подобных баварских частях даже те солдаты, которые оставались в части долгое время, не стремились служить долго вместе с той же самой группой. Это защищало многих солдат от полной идентификации себя с их подразделением и объясняет растущую фрагментацию полка Листа. В мае 1915 года кронпринц Руппрехт уже осознал, что это была проблема, влиявшая на всю Баварскую армию: "Командиры полков даже не знают всех своих офицеров, а окопное ведение войны делает трудным даже для командира батальона узнать своих офицеров и влиять на них. При этих обстоятельствах страдают чувства единства, понимания и доверия". Оценка Руппрехта, разумеется, относится к офицерам среднего и низшего звена. Однако обычные солдаты также не образуют Frontgemeinschaft.

Как написал домой в июле 1917 года солдат из Аугсбурга, служивший в другой баварской воинской части, "так называемое товарищество [Kameradschaft] существует только на бумаге. Нигде и никогда я не находил столь много эгоизма, как здесь на военной службе". Подобным образом Юстин Фляйшман, который поступил в 7-ю роту полка Листа в августе 1917 года, отметил в своём военном дневнике осенью 1917 года, что различные роты полка Гитлера крали друг у друга и посреди вражеского огня воевали за лучшие блиндажи: "Мы заняли запасные блиндажи под постоянным артиллерийским обстрелом. 1-я рота тоже явилась и пытается вытеснить нас. Мы остаёмся. Люди из 1-й роты проникают в наш блиндаж… Наступает рассвет; к нашему блиндажу подходит 5-я рота и пытается выселить нас". Подобным образом он запишет весной 1918 года, что другая рота 16-го полка украла пулемёт из его роты. Если когда-либо и был в 16-м полку esprit de corps, то он давно испарился ко второй половине Первой мировой войны.