Два взаимосвязанных фактора определяли, которое из влияний на Гитлера будет преобладать: как его знакомые станут развиваться политически и послевоенные условия. В этот момент своей жизни Гитлер приспосабливался к людям вокруг себя, поскольку он был в процессе создания "заместительной" семьи (которая была создана, но не была идентичной с людьми штаба 16-го полка). Понравиться людям из его социального окружения имело для него первостепенное значение, поскольку у него не было жизни за пределами вспомогательного персонала остатков штаба полка Листа. Была смешанная компания людей знакомых с Гитлером, например Эрнст Шмидт – который был членом профсоюза, поддерживаемого социал-демократами, – и тех, кто стали компанией Гитлера после их возвращения в Мюнхен. Каким политическим кругам был открыт Гитлер, таким образом, сильно зависело от выборов, сделанных его знакомыми.

Позже, когда Гитлер полностью развил свои политические идеи и стал диктатором Третьего Рейха, люди вокруг него станут "работать на фюрера", стараясь развить и применить линии поведения, которые понравятся Гитлеру и будут соответствовать его общим идеям. В этой точке, однако, процесс работал наоборот: Гитлер работал для своих знакомых и поскольку их политические идеи и развитие зависели от послевоенных условий и событий, то будущее Гитлера не было предопределено к тому времени, когда он вернулся в Мюнхен.

Вкратце, в то время, когда он вернулся с войны, Гитлер был человеком с неопределённым будущим и идентичностью. Он был человеком, который даже теперь мог качнуться в различных направлениях. Его спутанные идеи относительно мира всё ещё могли быть оформлены различным образом. У Гитлера и людей из его полка всё ещё был выбор. Когда Гитлер вернулся в Баварию в конце 1918 года, его будущее всё ещё было широко открытым.

11. Борьба Гитлера против ветеранов полка Листа

(начало 1919 – 1933 г.)

Карл Майр был сильно перегружен работой. Командование армейским подразделением контрреволюционной пропаганды в Мюнхене целиком поглощало большую часть его времени в течение пяти месяцев со времени победы над Баварской Советской республикой. У него реально не было времени уделять внимание письмам того вида, которое он только что получил. Длинное нудное письмо завершалось вопросом: "Правда ли то, что евреи не являются угрозой, какой они видятся, переоценивается ли их разлагающее влияние, или правительство неверно оценивает опасность, или же правительство слишком слабо, чтобы предпринять действия против опасного еврейства?" Вместо того, чтобы ответить на вопрос самому, Майр написал записку на листе бумаги, который положил вместе с письмом в конверт, адресованный одному из его наиболее надёжных людей, никому иному, как ефрейтору Гитлеру.

Получив письмо, Гитлер узнал, что Майр хочет, чтобы он ответил на письмо от его имени. Он был счастлив подчиниться. Так же, как в штабе 16-го запасного пехотного полка, он всё еще отличался в угождении своим начальникам. Однако более того, теперь он должен был подавлять любые сомнения относительно своего поведения во время правления режима Никиша, равно как и во время Советской республики. Гитлер уселся сочинять письмо, которое поручил ему написать Майр: "Антисемитизм как политическое движение не должен и не может быть обусловлено эмоциями. Он должен основываться на фактах. Однако факт состоит в том, что, прежде всего, евреи – это раса, а не религиозное сообщество". В терминах, которые включали все признаки отвратительного антисемитизма, который он станет проповедовать в последующие годы, Гитлер детально обосновал, что евреи не могут быть немцами, утверждая далее: "[Еврей это] пиявка на человечестве … И из этого следует: [конечной целью] рационального антисемитизма должно быть бескомпромиссное устранение евреев. Только правительство национальной воли может быть способно на это".

За пять месяцев до написания письма Гитлер всё ещё служил Советской республике. Относительно мало известно про его жизнь в последние дни большевистской республики и непосредственно после этого. Гитлер постарался фигурально и, что вполне вероятно, также и буквально сжечь любые следы его деятельности в течение этого периода. Какой бы ни была его деятельность, прошло совсем немного времени до того, как он переключился на некоторых из своих товарищей по тем судьбоносным дням в апреле, став информатором о коммунистической деятельности в своём подразделении для комиссии по расследованию деятельности Мюнхенской Советской республики. Правда это или нет, Аман позже станет заявлять, что он должен был встретиться с Гитлером, когда увольнялся, так как задачей Гитлера было опрашивать членов его демобилизационной части об их вовлечении в Советскую республику. Не сохранилось никаких свидетельств, что позволили бы нам сказать, стал ли Гитлер информатором, потому что был поставлен перед выбором либо доносить на своих товарищей по дням Советской республики, либо самому стать целью, или же он вызвался добровольцем, с готовой историей о том, как он предположительно скрывал своё истинное "я" при правлении коммунистов.

На своей должности информатора он поступил на одни из курсов Майра, на которых солдат обучали, как вести контрреволюционную пропаганду среди войск, хотя и не в качестве офицера-преподавателя, как он хочет представить в Mein Kampf, чтобы мы в это поверили, или как станет говорить после войны следователям из США Макс Аман. По окончании курсов ефрейтор Гитлер начал работать для пропагандистского подразделения армии в Мюнхене, где обнаружил, что его сбивчивые и дезориентированные политические идеи могут здесь процветать. Подразделение позволило ему дистанцироваться от его очевидного заигрывания с левыми идеями в революционный период тем, что он на 100 процентов стал привержен политическим идеям с другого конца политического спектра. И это там взаимно противоречивые части его политического облика были обращены таким образом, что это скоро приведёт его к национал-социалистам. Однако, как покажет собственное политическое будущее капитана Майра, путь от пропагандистского подразделения, в котором служил Гитлер, не вёл неминуемо в фашистское будущее. В действительности, как мы увидим, даже когда Гитлер писал своё злобное письмо в сентябре 1919 года, он был в группе людей, чьё политическое будущее было ещё широко открытым, до тех пор, пока они сочетали некоторый национализм с формами коллективизма.

В отличие от большинства людей полка Листа, которые давно были уволены и вернулись к своей гражданской жизни, Гитлер оставался в армии до марта 1920 года. Однако было бы неверным изображать тех, кто, как Гитлер, не был немедленно демобилизован, как протофашистские клоны Гитлера. В действительности на баварских выборах 1919 года, на которых были созданы специальные избирательные округа для солдат, ещё находившихся в казармах и военных госпиталях, преобладающее большинство солдат голосовало за социал-демократов (72,5 процента). Партия Айснера получила только 7 процентов голосов, в то время как радикальные правые практически совсем не получили голосов. Другими словами, протофашистская идеология не находила отклика у преобладающего большинства солдат, всё ещё находившихся в армии. Результаты выборов по особым избирательным округам также проливают свет на собственные политические убеждения Гитлера. Тот факт, что едва ли кто-либо из солдат голосовал за радикальные правые партии на баварских выборах (которые были тайными), и в то же самое время солдаты подразделения Гитлера избрали его как одного из своих представителей в двух следовавших друг за другом случаях в начале 1919 года, уверенно указывает на то, что товарищи Гитлера не считали его стоящим в то время на крайне правых позициях. По контрасту с этим временем, когда он начал работать для контрреволюционного подразделения, взгляды Гитлер отличались от взглядов большинства людей, что оставались в армии, если верить свидетельству Макса Амана, данному им следователям из США в 1947 году.