Послевоенное свидетельство Рубенбауэра опровергается военным дневником графа Бассенхайма. Он поделился в своем дневнике, что местные фермеры "чрезвычайно недружелюбны. Полковник Лист вынужден был действовать с чрезвычайной твёрдостью, потому что мы не могли получить ни продовольствия, ни материалов для обогрева в постоялом дворе". Однажды две роты были накормлены только половиной порций, потому что местные фермеры поставили полку гнилое мясо.

Общеизвестно, что армии планируют будущие войны, переигрывая заново предыдущие. Со времени последней большой войны Германии, Франко-Прусской войны, немцы были одержимы опасностью от francs-tireurs – французских партизан, которую те представляли в 1870-1871 гг. Решением проблемы для офицеров полка Листа было раздать войскам верёвки. Бассенхайм отметил, что его "рота снабдила войска верёвками для повешения franc-tireurs; каждые три человека получили приготовленную петлю. Люди усердно искали веревки." Когда Бассенхайм выдал верёвки для использования для francs-tireurs, или партизан, неопытным, плохо обученным войскам, которые старались компенсировать свою неопытность горячим рвением, то он, как мы увидим, непреднамеренно вызвал самореализующееся пророчество.

2. Боевое крещение

(21 октября – начало ноября 1914 года)

В ранние часы 21 октября с сумками, набитыми яблоками, сигаретами и конфетами, солдаты полка Листа покинули Баварию. Многие из них никогда не вернулись. Друзья и члены их семей стояли на платформе, когда поезда покидали товарную станцию Мюнхена. В предыдущий день Гитлер, который после начала войны переписывался только с семьёй своего домохозяина и ещё с одним знакомым, но не с живыми членами своей семьи или с бывшими друзьями, написал Анне Попп, что он был "чрезвычайно возбуждён". Люди полка всё ещё не знали определённо, куда их направят, но многие надеялись, что это будет против "Англии". Вскоре после того, как Британия вступила в битву, "коварный Альбион" начали считать ответственным за войну. За день до того, как полк покинул Баварию, Гитлер написал Попп: "Я надеюсь, мы попадём в Англию". Подобным образом Вайсгербер написал своей жене несколькими днями ранее: "Было бы великолепно, если мы сможем стать частью главного момента войны – вторжения в Англию".

После того, как поезда Гитлера и Вайсгербера вышли из Мюнхена, они направились на северо-запад. Вайсгербер полагал, что это на самом деле означало, что их везут в Кале, а оттуда через Ла-Манш. Каждый раз, когда перевозящие полк поезда останавливались по пути к бельгийской границе, солдат полка приветствовали ликующие толпы. В одном из поездов находился отец Норберт Штумпф, низкий, коренастый и хорошо упитанный монах-капуцин с густой чёрной бородой и спокойным и серьёзным видом, который был теперь католическим армейским капелланом дивизии Гитлера, лишь за несколько часов до того отпраздновавший свой сорок первый день рождения. В начальном абзаце своего военного дневника Норберт с удовольствием отметил, что на их первой остановке после отъезда из Мюнхена их накормили баварскими белыми сосисками и пивом. Улыбающиеся женщины в форме Красного Креста повсюду приветствовали солдат полка Листа и других полков дивизии. Это было большим приключением для молодого Гитлера. Когда его поезд кратковременно остановился в Ульме, Гитлер торопливо отправил почтовую открытку Йозефу Поппу, своему домохозяину, послав ему свои "наилучшие пожелания из Ульма на моём пути в Антверпен".

Гитлер описывал, что "после славного путешествия вниз по Рейну", когда они покинули Аахен, последний немецкий город перед бельгийской границей, "нам устроили восторженное прощание тысячи людей, и много раз то же самое происходило во время нашего путешествия". Подобным образом командир 6-й Баварской запасной дивизии, к которой принадлежал полк Листа, барон Макс фон Шпайдель, отметил в своём дневнике: "Наш поезд повсюду тепло приветствовало население; на каждой остановке нас угощали напитками… сигарами и сигаретами".

Поддержку, которую местное население оказывало проходящим поездам, украшенным в цвета Мюнхена, Баварии и Германии, не следует непременно воспринимать как знак широко распространённого народного энтузиазма по отношению к войне. Это была такая поддержка, которая оказывалась на короткий период, когда проходящий поезд оставался на станции. Однако до прибытия и после отправления поездов в местах вдоль путей между Мюнхеном и границей Бельгии настроение было иным. Когда столы с закусками и напитками для проходящих войск были устроены в Гейдельберге за несколько недель до проезда Гитлера и его товарищей через город, два профессора истории в университете Гейдельберга, Карл Хампе и Герман Онкен, были разочарованы недостатком энтузиазма в Гейдельберге. Хампе отметил в своём дневнике: "Сегодня вечером я ходил с людьми из Красного Креста на товарную станцию, где были устроены навесы для питания проходящих войск. Онкен и я были разочарованы. Порядок и дух [среди людей] не были первоклассными. Возможно, что дела всегда обстоят подобным образом во время мобилизации, и у нас просто не с чем сравнивать". Поддержка воинских частей, подобных полку Листа, была скорее не выражением военного энтузиазма, а поддержкой "своих ребят", которые должны были вскоре пожертвовать своими жизнями.

Как мы видели, большинство людей полка Листа не были добровольцами. Всё же теперь после почти трёх месяцев войны и нескольких недель обучения, многие жаждали попасть на фронт защищать, как они полагали, своё Отечество. Когда солдаты RIR 16 покинули Баварию, граф Бассенхайм описывал их настроение как превосходное. При пересечении Рейна и проезжая мимо статуи Нидервальд, огромной статуи Германии с мечом и короной германского императора в её руках, воздвигнутой высоко над берегами Рейна после Франко-Прусской войны, войска полка Листа по имеющимся сообщениям спонтанно запели песню "Стража на Рейне".

Песня – которую станут петь на фронте снова и снова – была неофициальным национальным гимном имперской Германии. Сегодня она, возможно, известна лучше всего по знаменитой сцене в голливудском классическом фильме Casablanca, в котором немецкие солдаты поют песню в кафе Рика и побуждают постоянных клиентов бара в ответ запеть Марсельезу. Смысл этой песни был оборонительным по своему характеру. Написанная после оккупации Германии Наполеоном, она скорее призывает немцев быть готовыми защищать Германию от иностранной оккупации, чем начинать искать приключений в борьбе за мировое доминирование.

«На Рейн, на Рейн, кто станет в строй

Немецкий Рейн закрыть собой?»

Спокоен будь, край отчий наш:

Спокоен будь, край отчий наш:

Твёрд и надёжен страж, на Рейне страж!

Твёрд и надёжен страж, на Рейне страж!

Зов сотни тысяч всколыхнёт,

В их взорах пламень полыхнёт;

И юный немец рвётся в бой,

Границу заслонить собой.

Он взор подъемлет в небеса,

Где душ геройских голоса,

И клятва юноши тверда: