Огорчённо вздохнув, Альбус вынырнул из грустных воспоминаний. Чего уж там — дело прошлое, а у него и нынешних забот невпроворот. Нужно поскорее просмотреть донесение от Фигг и заняться другими, куда более важными проблемами. Март к концу подходит, не за горами предэкзаменационный мандраж, снова потребуются галлоны зелья, в этот раз успокоительного. Эх, Северус — свинья эгоистичная!..

Вновь заскользив взглядом по криво исписанному листку, Альбус даже не сразу понял, что именно он читает: «Мальчик поправился и даже прибавил в росте…», «Регулярные прогулки…», «Дети играют и выглядят довольными…» Кто поправился? Кто играет? Почему довольны? А это ещё что?! Мистер и миссис Снейп планируют летом отдых у моря вместе с детьми… Что?!

Расправив пергамент на столе, директор глубоко вздохнул, засунул в рот оплаченную из собственного кошелька конфету и принялся внимательно перечитывать всё сначала…

— Что всё это значит?! Как такое возможно?! — Едва дочитав, Альбус отшвырнул письмо и в гневе затопал ногами. — Это совершенно недопустимо! Мальчишка больше не живёт в чулане! Его одевают наравне с кузеном и сажают за общий стол! Он перестал выглядеть несчастным и заморенным, и самым непозволительным образом радуется жизни! Как такое могло произойти?! Северус Снейп пренебрёг своими обязанностями и не оправдал возложенных на него ожиданий!..

Дамблдор ещё раз пробежал глазами донесение Арабеллы Фигг и скривился, заметив в самом конце жалобы на дороговизну кошачьего корма и услуги колдоветеринаров. Неужели эта старая дура всерьёз думает, что он, Альбус Дамблдор, — верховный чародей Визенгамота, директор Хогвартса и председатель МКМ будет решать её смехотворные проблемы?! Или она ждёт, что он оплатит содержание её идиотских кошек?! Альбуса даже передёрнуло — кошек он не любил и хоть как-то участвовать в улучшении их жизни был не намерен. Впрочем, дурацкая приписка принесла некоторую пользу — отвлекшись на незначительное, он сумел успокоиться и взглянуть на проблему несколько иначе. В надежде, что всё само пойдёт по намеченному плану, он не пояснил Снейпу своё видение ситуации. А тот оказался слишком туп, чтобы самостоятельно понять, что именно от него требуется. Придётся внести коррективы. Нет, разумеется, ничего объяснять Альбус не станет, но сумеет доходчиво намекнуть, какие результаты стали бы желаемыми и предпочтительными, а уж способы, которыми Снейп будет воплощать свои задачи в жизнь, его не интересуют…

После вызова на ковёр к «высокому начальству» Северус сначала разозлился, а после всерьёз обеспокоился. Очень уж ему не понравились директорские разговоры. Если вначале встречи Альбус по обыкновению изъяснялся намёками и напускал туману, то к концу беседы высказался куда более определённо. Некоторые фразы директора заставляли Снейпа едва ли не скрипеть зубами, уж очень конкретный смысл проглядывал за вроде бы полными заботы словами: «Ах, Северус, не слишком ли вы снисходительны к мальчику? Всё-таки он копия Джеймса и нуждается в твёрдой руке!», «С нашей стороны будет крайне неосмотрительно, если национальный герой вырастет избалованным и самовлюблённым, таким, каким был его отец!» или «Проявите строгость, Северус, я точно знаю, что вы это умеете». И на закуску вот это: «Мне кажется, что мальчику с самого раннего возраста следует привить послушание и чувство долга. Ведь пройдёт не так много времени, прежде чем он должен будет сразиться с Тёмным… с тёмными демонами тщеславия и гордыни!»

Выводы из всего сказанного напрашивались однозначные — конечный результат, который устроит директора, сводился к превращению Мальчика-который-выжил в послушную марионетку, готовую исполнить любой приказ ради одного доброго слова. И уж конечно, когда настанет время, Альбус Дамблдор на добрые слова не поскупится. С кем там Гарри придётся сразиться в недалёком будущем? Про «демонов гордыни» директор пусть кому-нибудь другому заливает… Похоже великий светоч не мелочится и планирует со временем воскресить Тёмного Лорда. Вот уж на хрен не нужно такое «счастье»! Северус и от прежнего-то властителя устал по самое некуда, а если им на шеи ещё и скособоченного лича посадят, тогда вообще пиши пропало… А ведь похоже, что всё к тому и идёт. То-то Дамблдор едва ли не с первого дня исчезновения Волдеморта твердит, что тот обязательно вернётся. И Гарри у него в планах значится… Как кто? Символ борьбы? У него и шрам от неоставляющей следов Авады имеется… Нет, пожалуй, слишком мелко. Да и не стоит ради такого мальчишку с детства тиранить. Тогда что? Оружие? Одноразовое! Ага, щас! Так они с Петунией и отдали ребёнка на растерзание этому старому крокодилу! Если ему нужна слава победителя очередного тёмного лорда, то пусть сам её и зарабатывает, а не пытается загрести жар чужими руками!

Чем дальше, тем больше Северуса злила сложившаяся ситуация. Он оказывается и сам не заметил, насколько за считаные месяцы успел привязаться к мальчику. Гарри был непоседливым, любопытным и раздражающе приставучим, но очень добрым и искренним. Правда с тех пор как он подружился с Дадли количество внимания уделяемого Северусу сильно сократилось, но мальчик всё равно неизменно радовался своему «фею» и не упускал шанса провести время вместе. Понимая, что ребёнку действительно с ним интересно, Северус старался отвечать на вопросы подробно, Гарри же, видя, что объясняют ему с охотой, задавал их всё больше и больше. Он хотел знать решительно всё! «Почему котлы по размеру разные?», «Почему инструменты не все блестящие?», «Почему варить зелья нужно в подвале, а не на кухне?», «А что будет, если котёл поставить не на горелку, а в духовку?», «А что выйдет, если ингредиенты не варить как суп, а пожарить, как яичницу?..» И ещё сотни разных вопросов. Изредка, он позволял Гарри присутствовать при работе в лаборатории и тогда мальчишка с упоением наблюдал за булькающим в котле варевом, а Северус тихо радовался, что хоть кто-то разделяет его интерес и любовь к этой тонкой науке.

Мысль, что для Гарри директором уготовано крайне сомнительное будущее, доводила до бешенства, зато некоторые загадки настоящего стали выглядеть менее неразрешимыми. Версия, что безвременно почивший мистер Дурсль отбросил копыта не сам по себе, а с благословения директора, уже давно была принята Северусом и Петунией как не требующая доказательств. Неясным оставалось только, зачем бы это Альбусу могло потребоваться? Для того, чтобы облегчить жизнь одному небезызвестному зеленоглазому мальчишке? Но тогда идея выбрать именно Северуса в мужья его тётки выглядела по меньшей мере странно. В роли покладистого, милого дядюшки Северус себя никогда не видел. Имелась и ещё пара-тройка вариантов, но они были даже нелепее первого. Теперь же всё вставало на свои места. Во всяком случае новые выводы полностью объясняли, как директор мог рассчитывать, что Дурсли полюбят Гарри? Ответ — никак. Он совершенно точно знал, что «не полюбят» и его это вполне устраивало. Вот только магия Гарри решила возмутиться творимой над её хозяином несправедливостью. Вместо того, чтобы спать, пока мальчик тихой мышкой будет сидеть в чулане, она начала пугать Дурслей всё более частыми и сильными выбросами. Да, выбросы были спонтанны, но они являлись прямым следствием душевного состояния Гарри. Сам того не ведая, он сумел призвать себе в защитники свою собственную магию и тем самым внёс сумбур в директорские планы! Можно было поспорить, что прошло бы совсем немного времени прежде, чем и без того запуганные Дурсли прекратили бы держать племянника в чёрном теле. Вот и получалось, что на роль «дяди» срочно потребовалась замена и он, Северус, подходил для этого идеально. Во всяком случае, похоже, Дамблдор думал именно так.

И ведь всё могло бы пойти, как по писаному, вот только Альбус кое в чём сильно просчитался. И подвели его собственные измышления о пресловутой силе любви. Старик, доживший до преклонных лет и никого в жизни своей не любивший, возомнил, что знает об этом чувстве всё. Что же, закономерно, что он перенёс свои выдумки на подходящие объекты и уверовал в истинность собственных домыслов…

Да, Северус любил Лили, вот только старый пердун так и не смог понять, что милую, весёлую девушку можно любить как подругу или сестру, потому что… Да просто потому, что тебя утомляет её жизнелюбие и порывистость, и будь она хоть первой раскрасавицей на всём белом свете, нахождение рядом более двух часов в сутки неизбежно начинает действовать на нервы! К тому же, как бы печально это ни было, но за годы факультетского противостояния у Лили развились ещё несколько крайне неприятных черт характера. Например, навязчивая необходимость признания её правоты. Она не слушала и не слышала собеседника, если его мнение радикально отличалось от её собственного. И это существенно снижало желание проводить с ней время. Нет, она по-прежнему была Северусу бесконечно дорога, но вот желание общаться чаще и ближе каждый раз стремительно таяло после нескольких минут разговора. О каких романтических чувствах при таких условиях могла идти речь?! Северус не был ни мазохистом, ни идиотом, чтобы мечтать взять себе в спутницы жизни женщину, выедающую мозг чайной ложечкой по любому мало-мальски удобному поводу.