Мальчишки, поняв, что больше ничего любопытного им услышать не доведётся, поспешили покинуть общество взрослых, заявив, что желают поплескаться в бассейне.

Оставшиеся в гостиной взрослые выразительно переглянулись, даже не пытаясь скрыть удовлетворённые улыбки. Сегодня Гарри впервые услышал о великом волшебнике Альбусе Дамблдоре, любящем намекнуть на своё сходство с Мерлином и не чурающемся сотворить зло, ради осуществления своих планов. Можно было не сомневаться, что мальчики навсегда запомнят, что «добрый дедушка» без сомнений и сожалений принесёт в жертву любого, в том числе и ребёнка. Начало формированию образа Альбуса Дамблдора было положено.

Когда ночью Северус вернулся в свою комнату, там обнаружился неожиданный гость. Гарри сидел на полу у камина, сосредоточенно глядя в почти прогоревшие угли, и по щелчку пальцев менял цвета пробегавших по ним всполохов пламени на зелёный, синий, фиолетовый.

— Не спится? — мужчина тихо присел рядом, стараясь сообразить, что могло привести к нему мальчика. В неурочное время Гарри приходил к нему исключительно редко и уж точно никогда ранее не пересекал порог его комнаты, не получив позволения войти.

— Я тоже должен был вырасти сумасшедшим маньяком и убийцей, как ваш лорд?

— Что?! — поначалу Северус опешил, и в его голове тут же заметались панические мысли, что они со своим представлением переборщили. Но кто же мог ожидать, что шестилетний ребёнок проявит такую прозорливость, тут же связав полученные данные с собой, и придёт к выводам, до которых даже они с Люциусом не додумались? — Почему ты так решил? — Северус постарался, чтобы его голос прозвучал как можно спокойнее.

— Я очень люблю тётю Петти, она правда очень-очень хорошая. Но я помню, как я жил до того, как ты появился. Меня обижали, и я злился всё время. И я хотел, чтобы им тоже было плохо: и тёте, и Даду, и мистеру Дурслю. А потом мистер Дурсль умер. И пришёл ты, и мне стало намного лучше. Это я его убил?

— Мерлин с тобой, малыш! Нет, конечно! Никого ты не убивал! — Снейп схватил ребёнка и прижал к себе покрепче. — Ты мне веришь?

Гарри неуверенно кивнул, а затем всё же спросил:

— Точно?

— Совершенно точно. Клянусь! Как тебе в голову могло такое прийти?!

— Дядя Люциус сегодня сказал, что когда детям плохо, из них вырастают убийцы. Я знаю, что меня отдали дяде с тётей, чтобы мне было плохо. Это директор меня им отдал, да?

— Да, он. Откуда ты это знаешь?

— Я подслушивал. Подслушивать ведь нехорошо, да?

Гарри смотрел на него очень серьёзно, и Северус медлил, подбирая ответ. С одной стороны, если сказать, что подслушивать хорошо, это будет не просто непедагогично, по сути, это будет ложью. Ведь подслушивать действительно плохо. С другой стороны, и он сам, и Петуния этим занятием никогда не брезговали, и убеждать Гарри, насколько это отвратительно, было бы лицемерием, а лицемеров Северус ненавидел едва ли не больше всего в жизни.

— Гарри, если кто-то делится своими личными секретами с близким человеком, подслушивать действительно очень-очень плохо. А всё остальное по ситуации. Иногда, даже часто, подслушивание можно приравнять к сбору полезной информации. И да, я тоже иногда подслушивал, что говорят другие люди, и однажды это привело к большой беде. — Северус вздохнул, понимая, что признаться сейчас, поведав об истории с пророчеством и её последствиях, невозможно. Гарри встрепенулся, с любопытством заглянув ему в глаза, и мужчина легонько потрепал его по волосам, пообещав: — Я тебе обязательно расскажу об этом, когда ты подрастёшь. Что же касается самого подслушивания — накрепко запомни две вещи. Во-первых, иногда то, что тебе удаётся услышать от других, может больно ранить тебя самого. Не в прямом смысле. На твоём теле не появится ран, но для тебя могут стать слишком болезненными некоторые знания. И во-вторых, если ты услышал что-то, не предназначенное для твоих ушей, никогда не спеши делиться этим знанием с другими. Храни его для себя, хотя бы до тех пор, пока не сумеешь понять суть и сделать выводы. И я прошу, никогда больше не подслушивай наши с Петти разговоры. Обещаю, позже, когда ты станешь взрослее, мы сами тебе всё расскажем и ответим на все вопросы. Договорились?

Гарри кивнул и, немного подумав, всё же спросил:

— Северус, а ты можешь рассказать мне кое-что прямо сейчас?

— Это зависит от того, что ты хочешь узнать.

— Почему тётя Петти изменилась? Почему она не могла быть со мной такой же доброй раньше?

— Она боялась. Ты сам несколько минут назад сказал, что, когда тебе жилось плохо, ты боялся и всё время злился. Петуния с Верноном тоже боялись и тоже злились. На самом деле, для Петти всё началось очень-очень давно, задолго до твоего рождения. Ты же знаешь, что твоя мама тоже была волшебницей, а твоя тётя совсем не умеет колдовать. И несколько… м-м-м… случаев напугали её ещё в детстве. Ведь она не могла защититься и не понимала, что происходит. И я тоже её пугал, ну, когда мы были детьми. А потом… потом много чего ещё было…

— Значит, она тоже могла вырасти убийцей? — кажется этот вопрос никак не давал мальчику покоя.

— Гарри, не каждый ребёнок, который несчастлив и боится, вырастает монстром. Здесь много чего должно сойтись: психологические травмы, дурная наследственность, влияние окружающих. Если ты боишься стать таким же как Тёмный Лорд, то не бойся, ты совсем другой. И ещё, его никто не любил. А тебя любим мы все: и я, и Дадли, и твоя тётя. Ты веришь, что мы тебя любим?

— Конечно, верю! — Гарри разулыбался и, поуютнее устроившись в объятиях, вдруг зевнул.

— Кажется, кому-то пора спать. — Встав, Северус пересадил мальчика на диван и вдруг подмигнул: — Хочешь, я принесу тебе горячего шоколада для сладких снов?

Гарри обрадованно закивал и зевнул ещё раз.

Когда через пять минут Северус вернулся в свою комнату с двумя большими кружками, Гарри уже сладко спал, растянувшись на диване. Накрыв его пледом, Северус, прихватив обе кружки, направился в комнату Петунии. Им было что срочно обсудить.