Он выглядел болезненно уставшим и осунувшимся. Под ввалившимися глазами появились еще более темные круги, нос заострился. А ведь с момента нашей встречи не прошло и суток.

– Мы по делу, – отозвался капитан Джаз. – Говорят, у вас здесь особенная неповторимая атмосфера. Свежий воздух, природа…

– Какая еще природа? – нахмурился Ритт, ежась под пронизывающим ледяным ветром с дождем. – Кто говорит?

Мы с капитаном устало переглянулись.

– Ваш выход, – сказал он, ухмыльнувшись. – Объясните человеку, что-где-как и почему.

Я нехотя принялась рассказывать суть:

– Добрый день, гер Ритт, мы вынуждены повторить осмотр дома и обсудить с вами новые детали вашего дела. Это необходимо для избавления вас от приступов, которыми вы страдаете, и не займет много времени.

– Пустите нас? – спросил капитан Джаз отнюдь не вопросительным тоном. Скорее приказным.

Гер Ритт отступил, с явным недоумением пропуская всю нашу компанию.

– А зачем вас так много? – спросил он полисмагов.

Их было пятеро.

– Так положено, – услышала я ответ.

На встречу “гостям” из дома вышла Дана Ритт. Кутаясь в длинную теплую шаль, она хотела было встать в проходе, но под напором капитана быстро сдалась, требуя размещаться исключительно в гостиной.

Сама она осталась с мужем на улице, тихо переговариваясь о чем-то своем.

В небольшой проходной гостиной моментально стало тесно и душно.

Осматривать все остальные помещения никто не спешил. Ждали хозяев. Те пожаловали довольно быстро. На этот раз нам разрешили присесть за стол, но угощений не предлагали. Часть моих студентов остались стоять вместе с полисмагами. Таттис и вовсе подошел ко мне и, чуть склонившись к уху, прошептал:

– Здесь тьма.

– Не чувствую, – призналась я.

– Это пока, – пообещал он, вздрагивая всем телом, от чего и по-моему побежали нехорошие мурашки. – Но уже скоро она откроется всем. Если не поспешим. Я буду у стены с рунами – сдержу, если начнет рваться наружу.

Я кивнула и прислушалась: капитан Джаз как раз приступил к допросу:

– Скажите, гера Ритт, какие отношения связывали вас с недавно почившей тетушкой Соней?

– В каком это смысле? – Женщина обняла себя за плечи и покосилась на мужа. – Какие у меня могли быть отношения? Ухаживала за доходящей. Вот и все. Как велит долг. И похоронили ее по-человечески.

– На местном кладбище? – уточнила я.

– Да. А где еще? – Голос геры Ритт становился все злее и выше.

– Хорошо, – кивнула я. – А особые пожелания у почившей были? Перед смертью.

– Какие еще пожелания? – Гера Ритт почти визжала. – Она говорить уже не могла. Что вы там себе придумали?

– Мы пока просто спрашиваем у вас обстоятельства дела, – ответил за меня капитан Джаз. – Никто ни в чем вас не обвиняет. Просто уточняем детали.

– Да что я могу знать?! – вскинулась гера Ритт. – Какие детали? Обмыли и похоронили. Гарт, что ты молчишь? Скажи им. Тетка-то твоя.

– Моя, – закивал ее муж, вскочив со стула в углу комнаты. – По матери родня была. Н-непутевая. Так ее все называли. Спуталась там с одним, ну и вот.

– А что произошло с ее украшениями? – подалась вперед я. – Теми, что подарил мужчина, из-за которого от геры Сони Ритт отказалась семья.

– Она не Ритт!! – неожиданно взвыл хозяин дома. Его начала бить мелкая дрожь, а на лбу появилась испарина. В темном взгляде появилось нечто такое, что я поежилась.

Жена тут же бросилась к супругу и принялась гладить его по плечу, уговаривая успокоиться. На нас она смотрела волком, но молчала, видимо боясь протестовать при полисмагах. Я подала знак Таттису, и тот приложил руку к стене, у которой стоял.

Гарт Ритт мелко трясся не сводя с меня неприязненного взгляда.

– То есть ваша тетушка взяла новое имя? – снова вмешался капитан Джаз. – Она вышла замуж? Как звучит ее полное имя?

Трое полисмагов принялись медленно двигаться вдоль стены. В направлении хозяина дома. Александр и Виктор хотели повторить их маневр, но были остановлены Конрадом. Сам он сидел за столом, развернувшись полубоком, и следил за происходящим. Как скучающий зритель на не слишком хорошем спектакле.

– Соня была безродной! – выплюнул Гарт Ритт, глянув на капитана. – Она выбрала собственную судьбу и осталась ни с чем.

– Если не считать драгоценностей, – кивнула я. – И любви, которую пронесла через всю долгую жизнь.

Гарт Ритт тихо злобно зарычал. Его губы дернулись в подобии жуткой усмешки. Пальцы рук искривились. Хозяйка дома тут же принялась наглаживать плечо мужа и шептать успокаивающие слова. Я знала – это не могло помочь, не остановило бы надвигающийся “приступ”. Но Таттис все еще касался стены, от которой исходила загадочная древняя сила: густая и вязкая. Чесс приглушал ее с помощью собственной тьмы.