– Вы не можете! – возмутилась Дана Ритт. – Я обращусь к законнику и опротестую все, что здесь происходит. Найму лучшего!

– У вас же нет денег, – напомнил озябший Марк, усаживаясь за стол и нервно растирая плечи.

– Будем приступать к допросу или сами сознаетесь? – вздохнул капитан. – Чистосердечное раскаяние очень поможет следствию, а мы умеем быть благодарными.

– Расскажи им, Дана! – не выдержал Гарт Ритт.

– Замолчи! – рявкнула его жена.

– Кольцо там. – Хозяин дома указала на стену с портретом родителей жены. – За картиной. В тайнике. И остальное тоже. В шкатулке. Но завещание Дана сожгла.

– Не смей! – супруга правдоруба медленно села за стол и уронила голову на скрещенные руки. – Как ты мог. Дурак…

– Я сразу говорил, что нам не нужны эти грязные цацки, – продолжал тем временем Гарт Ритт.

– Так принеси мне чистые! – заверещала Дана Ритт, вскидываясь и стуча кулаками по столешнице. – Нам дочь выдавать замуж! Ей приданое нужно. О нас не думаешь, а она чем виновата? И вообще, эти украшения – наше наследство! Никакого завещания не было. Гарт ошибается.

– Пусть так, – пожал плечами капитан Джаз, наблюдая за тем, как вскрывают тайник за картиной на стене. – Но проклятые украшения мы пока изымем в качестве улик. Как только докажете право наследования, приходите, будем решать.

– Когда украшения вернут, – встряла я, – вы снова встретитесь с родовым духом. Ясно же, что именно ювелирные изделия, принадлежащие Соне Ритт, пробудили хранителя дома.

– Какого хранителя? – нахмурилась Дана Ритт. – Вы меня за дуру держите? О ком речь?

– Речь о том, кто переселяется в тело вашего супруга и с удовольствием будет занимать тело дочери, когда та вернется, – ответила я. Повернувшись к Александру, попросила: – Поясни им теорию.

– Когда-то давно существовал ритуал, – послушно начал тот. – Старейшего из рода – самого мудрого и благочестивого – после смерти оставляли в доме на много суток подряд, читая специальные заклинания и нанося на стены определенные руны. Только те, кто проводил обряд, могли знать, на какой срок подчиняли дух и какую именно цель преследовали. Но что-то непременно ставили в приоритет. В итоге дом становился темницей для духа-хранителя, который мог дремать, пока не нарушались озвученные ему важные правила. Сейчас такие ритуалы запрещены законом, но раньше, увы, использовались довольно часто. В вашем случае, скорее всего, приоритет отдавался нравственности рода. И именно возвращение тетушки Сони вместе с ее украшениями от любовника пробудило духа, а ее кольцо-артефакт придало ему сил.

– Сказки, – прошептала Дана Ритт.

– Вы можете сопоставить факты, – предложил ей Конрад, замерший в проходе гостиной. – Вспомните, когда принесли в дом шкатулку с украшениями? И через сколько после этого случился первый приступ у вашего супруга?

Она отвернулась. Ее губы беззвучно шевелились, и какое-то время в доме стояла тишина. Потом женщина посмотрела на ошеломленного супруга и прошептала:

– Это совпадение, Гарт.

– Больше в моем доме не будет ничего с напоминанием о тетке! – ответил тот, сжимая кулаки и яростно сверкая ввалившимися глазами. – Ты хоть понимаешь, что обрекла нас на проклятие?!

– Понятые, просьба пройти к тайнику, – попросили тем временем полисмаги. – Некромантов также просим о присутствии. Внимательно следите за тем, что мы будем изымать…

Пока супруги спорили, в тайнике нашлось кольцо. Оно лежало в шкатулке, полной дорогих украшений, плотно переплетенных с тьмой от артефакта. Для проведения ритуала очистки я выбрала Умса, и тот отлично справился с задачей. А сам артефакт владелице отправился возвращать Чесс.

Щенка он оставил Юлии, и ритуал упокоения мятущейся души не занял много времени. Однако после, пока умершую вновь закапывали в могилу, Таттис долго стоял недвижимо. Заложив руки за спину, он смотрел в сторону леса. Парня мелко трясло, из его рта шел пар.

Кладбище наполнялось особенной тишиной, впитывая отголоски прошедшего обряда и освобождаясь от гнетущей тьмы. Воздух был наполнен запахами: скорой весны и – едва уловимым – тлеющей мирры. Вокруг стелился влажный туман, а в глазах отчего-то скопились слезы.

Я подставила Таттису руку, предлагая опереться, но он лишь тонко улыбнулся и качнул головой.

– Тебе же плохо, – настаивала я. – Прими помощь. Не хочешь от меня, давай позову Виктора.

Таттис обернулся, взглянув на меня. В его глазах царила темная бездна.

– Сейчас я стою на границе, – сказал он тихим непривычно низким голосом, – ни вам, ни Виктору здесь делать нечего.

– Ты тоже уходи оттуда, – недовольно попросила я.

– Сейчас, – кивнул он, отворачиваясь и добавляя спустя несколько секунд: – Просто хотел убедиться, что ее ждали.

– Тот самый чужой муж? – спросил Конрад, неизвестно когда подкравшийся сзади. – Встретил ее?

– Ждал, – кивнул Таттис.

И одинокая слеза все-таки скатилась по моей щеке. Спасибо туману и моросящему дождю за то что скрыли мгновения слабости. Передернув плечами, я смахнула влагу с лица и бодро заявила:

– Пора возвращаться. А то замерзнем здесь, а нам еще на болота ехать.

Увы, вернуться в гостиницу сразу после ритуала не вышло.

Еще около часа полисмаги оформляли документы по делу Риттов. За это время Марк несколько раз обошел их дом по периметру и доложил мне, что нашел несколько очень старых рун на стенах.

– Они почти утратили силу, – сказал Марк тихо. – Год максимум, и хранитель получит свободу. Мы можем попробовать помочь…

– Не будем, – прервала его я. – Ритуал слишком древний, и от стен веет старой магией. Тогда многое было иначе, и мы можем сделать хуже. Украшения сейчас увезут, а артефакт похоронен с хозяйкой. Хранитель этого дома почти бессилен. Без подпитки артефактом Сони, он скоро уйдет сам, как положено. Но Риттам ничего не говори. Может, страх перед духом хоть немного усмирит их жадность.