Напротив Потёмкина сидели Николай Алексеевич Керенский — начальник службы безопасности и князь Георгий Милославский — министр иностранных дел.

— Ну и что вы мне скажете, господа? — начал Потёмкин. — Как там обстановка в мире? Что наши «друзья» и «уважаемые партнёры» думают по поводу всего этого беспредела в Лихтенштейне?

Милославский, поправив свой безупречно завязанный галстук, начал доклад:

— Александр Петрович, в мировой политике такого прецедента ещё не было. Австро-Венгрия, несмотря на все наши дипломатические усилия, продолжает отрицать свою причастность к нападению на Лихтенштейн. Они утверждают, что действуют исключительно в рамках международного права и соблюдают все договорённости. Мол, это всё — внутренние разборки в княжестве, и они не имеют к этому никакого отношения.

— Внутренние разборки?! — Потёмкин едва не поперхнулся кофе, который он только что отхлебнул. — Да эти австрийские шакалы устроили там настоящую войну! Танки, артиллерия, авиация… И теперь они мне будут рассказывать про «внутренние разборки»?! Эх, будь моя воля, я бы им такие «разборки» устроил, что они пожалели бы, что вообще родились на свет!

— Александр Петрович, вы же сами знаете, что сейчас с этим делом сложно, — покачал головой Милославский. — Мы в данный момент с Османской Империей воюем. Война с Австро-Венгрией нам вот совсем не в кассу.

— Вот именно этим они и пользуются! Знают, сукины дети, что мы связаны по рукам и ногам, и творят, что хотят! Транспортную блокаду устроили, границы закрыли, войска стягивают… А мы, типа, должны сидеть сложа руки и наблюдать за этим беспределом?!

— Государь-батюшка лютует и бесится, — вступил в разговор Керенский. — Он тоже смотрит новости, и всё, что он видит, приводит его в бешенство. Он может стерпеть, когда на кусок Российской Империи покушаются враги. В принципе, он держит в голове объявление войны Австро-Венгрии — бравый марш через её территорию в Лихтенштейн, освобождение и все дела… Но внутри самого княжества явно пахнет сепаратизмом! И это бесит его гораздо больше.

— Сепаратизмом? — переспросил Потёмкин, нахмурившись. — Что ты хочешь этим сказать? Эти козлы собрались отделиться от Империи?

— Ну, прямо никто не говорил про отделение. Но, Александр Петрович, — Милославский многозначительно поднял указательный палец, — возможно, всё к этому и идёт.

— По факту, — подтвердил Милославский, — никто из аристократов и военных Лихтенштейна не отрицает, что Вавилонский теперь их новый князь.

— Да что ж такое творится-то?! — вздохнул Потёмкин. — Совсем эти аристократишки память и страх потеряли?

— Вот-вот, — кивнул Керенский. — Император всё это видит и понимает. В прошлый раз, когда я ему попробовал возразить, он на меня как заорёт: «Николай Алексеевич, я что, по-твоему, СЛЕПОЙ?!». У меня аж вся жизнь перед глазами пролетела.

Потёмкин нервно рассмеялся:

— Да, наш государь-батюшка — святой человек. Но если до гнева дойдёт, то головы полетят — мама не горюй! Что делать-то будем, господа?

Керенский пожал плечами, а Мирославский предложил:

— Вавилонского нужно выкрасть или вообще убрать, чтобы прекратить все эти кривотолки. А то чует моя задница, что если мы не разберёмся с этой проблемой как можно быстрее, то проблемы будут уже у нас.

— Да пробовали уже! — отмахнулся Потёмкин. — Даже «Альфу» посылали! Лучших из лучших! И что? А ничего. Вавилонский разделал их под орех.

— Пруссия, вон, тоже свою «Команду любителей пива» посылала, — добавил Керенский. — Там спецы — ого-го! Но и у них ничего не срослось. Есть сведения, что Вавилонский их в плен взял. Так кого посылать ещё, если они все там, в этом Лихтенштейне, пропадают?

Князь Милославский внезапно улыбнулся:

— Господа, у меня есть идея! Есть у меня один человечек… Он кого угодно из-под земли достанет. Без мыла в любую жопу залезет и порвет ее на немецкий крест, ха-ха-ха!

— Кто такой? — в один голос спросили Потёмкин и Керенский.

— Позывной «Ликвидатор», может, слыхали?

Услышав это прозвище, Потёмкин и Керенский переглянулись. Их лица мгновенно стали серьёзными.

— Ликвидатор… — пробормотал Потёмкин. — Я слышал, что он якобы давно мёртв.

— А по моим данным, он на «пенсии». Отошёл от дел, — добавил Керенский.

Милославский рассмеялся.

— Всё с ним нормально. Просто в последнее время он предпочитает находиться в тени. Но я знаю, как его найти. И как убедить взяться за дело.

Кабинет канцлера

Берлин, Пруссия

Канцлер Пруссии Отто фон Мисбарк — человек, чьё имя вызывало трепет у монархов и политиков всей Европы, с недоумением разглядывал документ, лежащий перед ним. Его густые брови, как две разъярённые гусеницы, поползли к переносице, грозясь столкнуться в смертельной схватке.

— Что это, мать вашу, такое?! — прорычал он.

Перед канцлером, почтительно склонив головы, стояли офицеры разведки.