Шрифт:
– В твой круг?
– шиплю я.
Он про своих дружков-идиотов?!
– Даже сейчас мы могли бы остаться вместе!
– цедит Алистер.
– Если бы ты приняла свою роль. Но ты не дашь мне спокойной жизни, да? Правда в том, что в тебе нет ни уважения к мужу, ни страха передо мной!
Нет. Тут он не прав. Я боюсь его, потому что он всегда был сильнее и лучше. А ещё больше я боюсь потерять всё, чем жила! Боюсь, что девчонка не сдержит слово и я не отобью Ника - даже если сейчас Алистер почувствовал угрозу и захочет исполнять её желания. И всё же… я говорю:
– Правда в том, Алистер, что я ухожу. Сегодня. Ноги моей не будет больше рядом с тобой!
Он снова явно не ждёт такого. Тёмные глаза вспыхивают.
А потом рука ложится мне на горло.
– Катись во Тьму! Будь моя воля - я бы вышвырнул тебя с позором! Но Лихарт хочет, чтобы мы решили вопрос мирно, так что… Я дам тебе время убраться из этого дома. До завтра. Чтобы ни следа твоего здесь больше не осталось!
– Отпус… - шиплю я, впиваясь в его пальцы.
– Если даже приползёшь на коленях, это ничего не изменит. А ещё раз пойдёшь против меня и моей истинной - я уничтожу тебя. Поняла?
– Ты просто…
– Ты поняла?!
Я даже не отвечаю. Прикусываю язык и смотрю ему в глаза так долго как могу. Наконец, когда уже начинает казаться, что я задохнусь, Алистер отпускает меня, и я, закашлявшись, падаю на колени.
Сердце колотится как бешеное. В груди - какой-то ураган из пламени и ледяных осколков. В горле ком размером с кулак, и я часто дышу, мысли не сходятся в голове.
Не могу. Алистер чего-то ждёт - видимо, что я посмотрю на него!
– но мышцы шеи сводит, и меня вдруг накрывает такое отвращение, что, кажется, сейчас вырвет прямо на пол.
Я так и не смотрю на мужа, только слышу сверху:
– Убирайся из моего дома.
А потом он уходит, оставив меня одну на мраморном полу.
Глава 16
Сколько я ещё сижу на коленях на жёстком мраморе - не знаю.
В голове пустота. В груди такое паршивое месиво, что я с трудом дышу. Горло саднит. Я трогаю его руками, обхватываю себя за шею сзади, впиваюсь пальцами в волосы. Запрокидываю голову и, кажется, начинаю смеяться.
А потом грудь стискивает первый спазм, я сгибаюсь пополам и буквально выталкиваю из себя всхлип, переходящий в рыдания.
Я ведь хотела этого! Где-то в глубине души знала, чем всё закончится. Думала сегодня, что даже вздохну с облегчением… Но облегчения нет. В груди какой-то кошмар, который рвётся наружу, и боль. Чего во мне больше? Обиды? Злости? Жалости к себе? Дура! Какая же дура, тхар побери…
Я ложусь на пол и лежу, поджав колени. Иногда сгибаюсь ещё сильнее, иногда разгибаюсь и утыкаюсь лбом в холодный пол. Мне хочется думать, что всё длится недолго. Минуту? Другую?
В комнату никто не входит. Слуги боятся меня проведать. Я не хочу думать об этом. Я просто… Наконец, медленно, словно во сне я опираюсь о диван и пытаюсь подняться. Со второй попытки получается встать ровно и, хватая воздух губами, как-то начать приходить в себя.
У меня нет чёткого плана.
Мои шпильки разбросаны по полу.
У меня есть магия, и я подвиваю ею волосы, едва отдавая себе отчёт. Отрешённо смотрюсь в зеркало, стараясь убрать размазанную тушь.
Мне надо наплевать на всё, надо вспомнить, что делать дальше.
Даже если мысли словно в киселе.
Я и правда уеду ещё до ночи - и не потому что Алистер приказал, а потому что это лучшее время. Ник поедет со мной. Я заберу его, когда все будут заняты тхаровой церемонией - при мысли об этом тянет нервно усмехнуться.
Не знаю, что сделает Алистер, но ему будет однозначно сложнее забрать сына, чем оставить у себя.
Если повезёт, у меня будет время.
Если нет…
Надо придумать, как максимально оградить Ника от той грязи, что замарала всё вокруг.
Я точно думала над тем, как скрасить его жизнь в пригороде, чтобы он заметил поменьше изменений.
Мысли текут почти спокойно - но я знаю, что это ложь. Руки трясутся. Меня всю трясёт, когда я смотрю на знакомые стены, когда прикасаюсь к ручке двери, которую я крутила столько раз.
Мне нужно успокоиться, нужно на воздух.
Первые шаги по коридору выходят скованными - но вот я иду ровно. Спускаюсь по лестнице, выхожу через заднюю дверь в сад. Дальше - прочь за ворота особняка.