Света ради!

Дальше я словно наблюдаю дурной спектакль. Магия вспыхивает вокруг мужчин. Вокруг гвардейцев в белом она превращается в огонь и огненные плети. Вокруг Фрея не превращается толком ни во что - он гасит порыв.

Алистер, не стесняясь никого, берёт девчонку за плечи.

– Зачем?

– Отговаривали выбирать тебя.

Алистер разворачивается. Его верхняя губы дёргается, он ещё раз глядит на Фрея, а потом - мне в глаза.

– Тьма побери, Грейс? Что ты выкинула в этот раз? Угрожала ей, тронула её? Оговаривала меня?!

В его глазах пылает пожар и оседает чёрный пепел. Он зол - гораздо злее, чем мог бы быть!

– Тёмные маги не умеют вредить людям.
– Почему-то мой голос звучит слишком ровно.

– Отвечай как следует!

Я правда должна что-то сказать. Что-то сделать. От этого… наверняка будет многое зависеть.

Но я вдруг понимаю, что мой выборочный ступор - он от того, что я просто не хочу ничего мешать.

Снова оправдываться? После того, как он прискакал за ней? После того, как он и сейчас кинулся чуть не обнимать её у всех на глазах?!

Руки сжимаются, и сердце снова заливает Тьма, когда я гляжу на Алистера.

– А что?
– усмехаюсь.
– Я уже не могу встретиться с твоей любовницей? Или ты правда ждал, что я проглочу весь этот бред про покорную, глупую, бедную жену?

Ноздри Алистера вздрагивают. Обычно я так с ним не разговариваю. Его грудь вздымается.

– Стой на месте, - велит он девчонке.

И двигается ко мне.

– Нет.
– Фрей вдруг вдруг преграждает ему путь.
– Руки не распускай!

– Что ты сказал?

Что он сказал?!

– Ты слепой, Торн? Никто не тронул леди Алёну, на ней ни царапины!

– Щенок, ты достал меня! Ещё раз преградишь мне путь…

– И что будет? Ещё раз обвинишь меня в какой-то дряни - и я вызову тебя. Убью.

Почему-то мои чувства просто обрываются. Я смотрю на Алистера, на Фрея, и в груди слишком пусто. Тем не менее, я понимаю, какое это безумие.

Нереальное. Голос парня - раскалённая сталь. Он совсем с ума сошёл?! Вызов, какой вызов?!

Я успеваю даже представить дуэль… А потом вспоминаю, что он до кучи не может нормально драться.

Легче не становится ни капли!

Но что-то в лице Алистера удивляет: обычно он не прощает угроз. Ненавидит, когда ему перечат. Но вместо того, чтобы раздуть конфликт, он только морщится.

– Господа, не стоит! Давайте не делать того, о чём придётся жалеть!
– вмешивается гвардеец.

И Алистер почти тут же фыркает, будто его уже оттащили за плечи. Бросает мне:

– Грейс, иди вниз. Сядь в карету, мы едем домой. Сейчас же!

И я понимаю, что теперь сделаю ровно то, что он сказал.

Из-за спины Фрея я выскальзываю тенью. Задираю подбородок, держу плечи - потому что это всё, что мне остаётся. Я не показываю ни жилкой, как мне гадко, а в последние секунды и страшно! Пересекаю зал под полными мрака взглядами мужчин.

У выхода оборачиваюсь на Алистера.

К счастью - к тому счастью, которое мне ещё доступно, - он сгребает “леди Алёну” в охапку и тоже тащит к лестнице.

Фрей остаётся с гвардейцами, и я бросаю последний взгляд на него на прощание, не представляя, что ещё сделать.

Наверное ничего.

Никому в итоге не приходит в голову хватать меня за руки, но всё же меня конвоируют к карете. Усаживают - отдельно от мужа, в одиночестве. Уже там, внутри я вонзаю ногти в обивку. От злости и досады, от обиды и какой-то тонкой боли при мысли о том, что будет дальше.

Но когда рядом садится гвардеец, я просто смотрю в окно и молчу.

***

Две кареты подъезжают к нашему особняку. В одной из них сижу я вместе с одиноким гвардейцем, в другой - Алистер с девчонкой.

Он всё-таки привёз её сюда. Я смотрю в окно, как они выходят первыми, как мой всё ещё законный муж ведёт свою любовницу в наш дом. Мне приходится ждать под надзором, пока она не скроется с глаз - и только потом меня выпускают. Провожают в гостиную на втором этаже. Там я остаюсь одна, сажусь на диван и снова жду… даже уже не знаю, чего.

Отрешённо смотрю вокруг. На стены, которые помню в плесени - и помню, как помогала их отмывать. На мебель, которую выбирала. Это место со мной десять лет, и сколько разговоров у нас с Алистером было именно в этой комнате? Неважно.