— А я не хочу, слышите, не хочу, чтобы меня «заполучали»! Один раз, один-единственный раз я обошлась с вами не лучшим образом, а вы продолжаете мстить мне, раз за разом появляясь здесь, чтобы унизить меня и поглубже втоптать в грязь. Почему вам так не дает покоя пара фраз, брошенных вздорной девчонкой? Почему ваше самомнение не в силах оправиться? Что с вами не так, король Дроздобород? — не без удовольствия выплюнула я ненавистное ему прозвище.

— Со мной не так? — прогремел он, и какой-то части меня захотелось сжаться в комочек. Желанию этому я не поддалась. Терять уже нечего. — Это ты променяла жизнь, в которой у тебя было бы все, на… на это! Как можешь ты всякий раз выбирать нищету и этого идиота, который тебя бросил, когда я предлагаю тебе весь мир?

— Весь мир? Странный какой-то мир, ваше величество. Мир, в котором я буду королевской любовницей. А что потом?

— А что еще тебе нужно? Уж не думаешь ли ты, что я стану жениться на таком порченом товаре, как ты? Даже если бы твой брак с этим нищим был расторгнут, ты никогда не смогла бы стать кем-то большим, чем моя любовница. И даже этого вполне достаточно для тебя.

— Нет, я спрашиваю, что потом? — звенящим от напряжения голосом повторила я. — Через год, через два? В тот день, когда я надоела бы вашему королевскому величеству, вы бы вышвырнули меня, как ненужную вещь. О-о-о, ну, разумеется, ей не привыкать, этой Эйлин. В конце концов, точно так же с ней поступил собственный отец!

— А чего ты хотела? Ты, подстилка первого встречного, которой я сделал одолжение и предложил вырваться из этого положения, еще смеешь выбирать?

«Только не расплакаться. Только не перед ним. Только не сейчас» — молила я небеса. Они никогда не внимали моим молитвам, но сегодня мне действительно нужно. Пожалуйста-пожалуйста-пожалуйста!

— Убирайтесь! — из последних сил потребовала я. Ослепительная вспышка ярости ушла, оставив после себя лишь опустошение. Хотелось лечь, свернуться калачиком и раствориться. Исчезнуть, будто меня и не было никогда. — Просто уходите. Вы уже получили мой ответ.

— Я тоже так думаю, — брезгливо скривился король. — Посмотрим, во что ты превратишься. Ты уже похожа на пугало, а через месяц-другой от твоей красоты не останется и следа. Через полгода ты будешь за медяки продавать второсортным зельеварам свою кровь, волосы и зубы для незаконных зелий. Шанс подняться из этой грязи у тебя был, но ты его упустила.

Обер-гофмейстерина всегда твердила, что если хочешь узнать человека, посмотри на него когда он не получит желаемое.

— По поведению в подобной ситуации можно многое узнать, — загадочно сказала она и больше я от нее не добилась ни слова. Она всегда была женщиной с железным характером. Если ей показалось, что какой-то урок я должна выучить сама, поколебать ее решимость не мог никто.

Мне тогда было одиннадцать или двенадцать лет. Несколько недель мы внимательно наблюдали за окружающими. Разумеется, я сразу же подключила к этой задаче лучшего друга. Диглан охотно согласился и мы играли в шпионов, подслушивая и подглядывая. В тот год моей гувернанткой была госпожа Утенорова, больше интересовавшая королем Рональдом, чем его дочерью, так что времени на исследование нам хватало с лихвой. Мы видели тех, кто плакал, и тех, кто злился, видели тех, кто относился ко всему с юмором и тех, кто приходил в настоящее отчаяние.

Почему-то именно о давнем развлечении я вспомнила в этот момент. Король Дроздобород не получил желаемого и я имела удовольствие увидеть его истинное лицо. Стоило бы порадоваться, ведь я избежала брака с ним. Самое забавное, что я бы охотно вышла замуж за этого человека после пары встреч. Несколько пикников, верховые прогулки под бдительным присмотром, разумеется, какой-нибудь бал, на котором он был бы невероятно красив и галантен и, конечно, я бы влюбилась. Помешало лишь то, что отец загнал меня в жесткие рамки, потребовав ответа незамедлительно. Я растерялась, разозлилась и взбунтовалась. Впервые в жизни. И это спасло меня от брака с подобным человеком. Впору радоваться, только почему-то не радовалось.

— Уходите, — устало повторила я. — Просто уходите.

— Знаешь, если устанешь от своей нищенской жизни, ты всегда можешь устроиться судомойкой в моем дворце. Предложение согревать мою постель было ограниченным и ты его упустила, но грязные сковородки будут полностью в твоем распоряжении, если решишься.

И он ушел. А я упала на крыльцо и долго-долго смотрела на небо, ожидая, когда же слезы впитаются в роговицу. Никогда в жизни я не чувствовала себя настолько униженной. Никогда в жизни меня так не унижали. Каждое слово, произнесенное королем, все еще звенело в моих ушах. Смогу ли я когда-нибудь забыть этот день?

Не знаю, долго ли так просидела, но, в конце концов, я нашла в себе силы встать. Волосы мыть не стала. Разрезала ржавыми ножницами голубую наволочку и сделала себе косынку. Так даже лучше. Сразу видно, что я профессионалка. Опрятная, аккуратная, внимательная.

— Опрятная, аккуратная, внимательная, — произнесла я вслух, но слова так и остались словами.

Я все еще чувствовала на щеке теплое дыхание короля. Все еще ощущала его руки на своих плечах. Слышала его голос, произносящий самые оскорбительные и унизительные слова в моей жизни. Я больше не могла вернуться к той пузырящейся уверенности, которую испытывала прежде. Она покинула меня. Тем не менее, я обвила ручку корзины цветами, росшими неподалеку, в последний раз расправила платье, поправила косынку. Взглянула на свое отражение в темной воде. Улыбнулась сама себе. Вместо уверенной улыбки молодой обаятельной торговки я увидела жалкий оскал униженной и брошенной женщины. Покинутая жена. Даже нищий музыкант не захотел меня. Даже моей свежести и красоты не хватило, чтобы удержать его. Кем я должна стать, чтобы меня полюбили? Что я должна сделать?